Дренг

Борчанинов Геннадий

— Эй, ты! Это ты скальд? — спросил вдруг Ивар у моего кузена.

— Д-да, — неуверенно кивнул Торберн.

— Когда будешь складывать песню о взятии Йорвика, не забудь упомянуть о щедрости Ивара Рагнарсона, — сказал Ивар. — И о скупости моих братьев.

— Д-да, господин, — кивнул Торбьерн, робея от общения с вождями.

— Я вырву тебе язык, скальд, — пригрозил Убба, но Сигурд жестом заставил его умолкнуть.

— Ладно, это справедливое требование, парень заслуживает награды, — глянув на меня своими змеиными глазами, произнёс Сигурд, и я почувствовал

колючий холод в его взгляде.

Похоже, я нажил себе новых врагов. Могущественных врагов.

— Бери, что хочешь, в этой комнате, — сказал Ивар.

— Для себя и для своих людей, — великодушно добавил Хальвдан.

Я склонил голову в знак благодарности, прошёл вглубь королевских покоев. Лодброксоны вытащили всё ценное из сундуков и шкатулок, так что рыться мне не пришлось. Из кучки золотых украшений я выудил длинную толстую цепочку.

— Это для моих людей, — сказал я, протягивая цепочку Торбьерну.

А для себя я не видел ничего стоящего среди этой добычи. Я вновь принялся обшаривать комнату взглядом, пока не наткнулся на меч в ножнах, висящий на стене. Рукоять меча переливалась красным, простая прямая гарда была украшена серебром. Я протянул руку к мечу.

— Нет! — воскликнул Убба.

— Да, — возразил Хальвдан.

Я снял меч со стены и сжал рукоять в ладони, чувствуя, как немеют пальцы, словно становясь единым целым с прохладным металлом. Больше я с этим мечом не расстанусь. Ни за что.

Глава 23

Вечером должен был состояться большой пир, на который пригласили всех ярлов и хёвдингов. В королевском замке для командиров и особо отличившихся хирдманнов, вместе с Рагнарсонами, Простые воины гуляли под открытым небом, во дворе крепости, и для этого пира пришлось опустошить не только королевские запасы, но и городские склады. Армию язычников не накормить пятью хлебами и двумя рыбами.

Золотую цепочку, взятую у Рагнарсонов, поделили на равные части, причём от своей доли я отказался. Моей наградой, превосходящей по стоимости и эту цепочку, и наш драккар, и все сокровища мира, стал один из лучших мечей, что я когда-либо видел.

Ножны были самыми простыми, обитыми кожей, но клинок оказался настоящим произведением искусства. Длиной около восьмидесяти сантиметров, с широким долом, сужающийся к острию, он оказался украшен инкрустацией в виде крестов. Узкая гарда мне не нравилась, и я бы её заменил на прямую и широкую, а вот рукоять с обмоткой из медной проволоки, переливающаяся на свету, завораживала и притягивала взгляд. Сбалансирован клинок был превосходно. Я тут же пристегнул ножны с мечом к поясу, понимая, что сорвал джекпот. Меч из королевских покоев поистине был достоин короля.

Такому клинку обязательно требовалось собственное имя, и я нарёк его Кровопийцей.

Я понимал, что кто-то из Рагнарсонов уже мысленно присмотрел его для себя, скорее всего, Убба, и вскоре за этим мечом могут прийти. Но оставаться без своей заслуженной награды я не желал. А я её заслужил. Тем, что принёс им весть про Рагнара и тем, что подал идею напасть в праздник.

Главное,

чтобы саксы не сделали то же самое, когда праздновать будем уже мы. Например, под утро, когда даже самые стойкие рухнут под столы, упившись эля.

Нам позволено было взять с собой троих человек в сопровождение, и я взял Торбьерна, Хальвдана и Гуннстейна. Остальные будут пить на улице.

Когда начало смеркаться, мы всей командой отправились к крепости, во дворе которой уже сколотили столы и рабы выкатывали бочки с элем и вином. Поскупившись на золото, Рагнарсоны не скупились на еду и выпивку, пытаясь хоть так загладить свой поступок.

Во дворе витал запах жареного мяса, такой одуряющий, что мне сразу же захотелось научить местных жарить шашлык и употреблять его под водочку. Но с питием и обжорством местные и без меня неплохо справлялись, а самогонный аппарат я пока так и не собрал.

На входе нас остановил часовой, злой как собака от того, что ему приходится тянуть лямку, пока все остальные развлекаются.

— С оружием нельзя, — хмуро произнёс он.

Расставаться с новообретённым клинком не хотелось, но я понимал, почему в пиршественный зал нельзя проносить оружие. Слишком легко весёлый пир может перерасти в побоище и резню.

— Как твоё имя? — спросил я.

— Кормак, — сказал часовой.

— Если с этим мечом что-то случится, я найду тебя, Кормак, — сказал я.

— Как скажешь, — пожал плечами он.

Пришлось разоружиться. Мы сдали всё, кроме ножей, в импровизированную оружейку, где я увидел и другие мечи, не менее роскошные. Это меня немного успокоило.

В главном зале, где раньше пировали саксонские короли, теперь веселились захватчики-норманны, и от их громкого хохота сотрясались стены. Мы немного припозднились, почти все хёвдинги Великой Армии уже были здесь, и наше появление вызвало целый шквал бурных приветствий. Нас буквально заставили выпить штрафную.

На почётных местах восседали братья Рагнарсоны. Хальвдан, снова в белой рубахе, глодал свиное рёбрышко, капая жиром на дорогущий заморский шёлк, Сигурд и Ивар пили из золотых кубков, поглядывая на происходящее в зале, Убба тискал какую-то замученную служанку, силой усадив её к себе на колени. Другие вожди Великой Армии пили, ели и веселились, похваляясь своими подвигами и рассказывая небылицы. Что характерно, хирдманны братьев пировали здесь, вместе с вождями, а не во дворе, с остальной армией.

Прислуживали во время пира саксонские женщины, по всей видимости, знатные, взвизгивая каждый раз, когда очередной пьянчуга щипал их за задницы. По залу бегали лохматые собаки, порой устраивая драки из-за брошенных на пол объедков и обглоданных костей. А в остальном этот пир ничем не отличался от любого другого масштабного застолья. Такой же шум, гам, разговоры ни о чём, хохот и все прочие атрибуты, включая уснувших за столом и блюющих в уголок.

Чувствовал я себя не очень уютно, полагая, что на улице, с простыми воинами, мне было бы комфортнее. Я, хоть уже и привык к местным обычаям и традициям, полноценно принимать участие в этих забавах не мог.