Древесная магия партикуляристов
Шрифт:
На крышу Матиас приземлился аккуратно, прямо между труб. Это с его стороны был чистейший выпендреж: крыша особняка Марофиллов вполне соответствовала самому особняку - большая и ухоженная, с огромным количеством свободного пространства. Даже птичьего помета здесь было не так уж много - меньше, чем на других крышах, где Матиасу приходилось бывать.
Из ближайшей к Матиасу трубы высунулась чумазая мордочка подмастерья трубочиста.
– О!
– воскликнул мальчика.
– Ты кто?.. Я тебя не знаю!
– Я - ужас, летящий на крыльях ночи, - мрачно сообщил Матиас чистейшую правду. Это было старинным приветствием его рода.
– Так сейчас же день, - резонно возразил паренек.
– День - это оборотная сторона ночи, - наставительно изрек Матиас, после чего метнул в паренька нож. Рукоятью вперед. Маленький трубочист явно не принадлежал к членам рода Марофиллов, а понятие вассалитета и вытекающего из такового ответственности за деяния сеньора в фамильном кодексе Бартоков прописано не было - хотя бы потому, что вассальная зависимость и сервитуты горцам не знакомы.
Удар по лбу прозвучал тупо, мальчишка охнул, глаза его закатились, бесчувственное тело накренилось и перегнулось через край трубы, да так и осталось висеть. Матиас подобрал нож, сноровисто вытащил паренька и разложил на крыше в свободной позе. Про себя он подумал, что наверняка оказал мальчику услугу: вряд ли на его работе тому часто приходилось вкушать послеобеденный сон. Матиас Барток всей душой ратовал за здоровый образ жизни.
Поразмыслив немного, Матиас решил проникнуть в особняк именно тем путем, который подсказывало ему само Провидение - то есть, дымоходом.
Путь его был долог и извилист: система печных труб в особняке Марофиллов могла бы потягаться, пожалуй, с тем пресловутым лабиринтом королевского дворца, в центре которого находится не то Главное сокровище Гвинаны, не то коллекция почтовых марок предыдущего суверена (что, по сути дела, может оказаться понятиями тождественными). Матиас был привычен распутывать хитросплетения лестных троп; более того, он, как читатель уже имел возможность заметить, отличался упорством, граничащим с тупостью. Именно поэтому после каких-то двух часов методичного ползания Матиас-таки сумел оказаться на чердаке.
Чердак особняка Марофиллов представлял собой, скорее, иллюстрацию на тему общего правила, нежели частное исключение. Он был высь заставлен старым хламом: часами-ходиками, комодами, ящиками, которые содержали порыжевшую от времени любовную переписку и все еще актуальные государственные тайны - да настолько актуальные порой, что Регент наверняка отдал бы правую руку, левый глаз и любое ухо на выбор, лишь бы с ними ознакомиться. Несколько горлинок нежно ворковали в пыли чердака, счастливо гадя на наследие ушедших эпох.
Еще среди хлама и пыли сидел Печальный Призрак и занимался никчемным, в сущности, делом: ковырялся в ушах. Занятие это доставляло ему некое извращенное удовольствие.
Увидев Матиаса, выкатившегося из камина в облаке сажи - последнее обстоятельство мало сказалось на облике нашего мстителя, - призрак тут же встрепенулся, вскочил, поправил обрывки кандалов на запястьях и испустил на пробу несколько жутких завываний.
Матиас с интересом посмотрел на призрака.
– Скажи мне, о дух, - произнес он, наконец, с той серьезностью, которая отличала все его начинания, - не ты ли хранитель рода презренных Марофиллов?
От такой постановки вопроса призрак несколько ошалел. За истекшие века он уже успел привыкнуть, что его никто не боялся, и шок от того, что в первый раз за всю карьеру скромного чердачного духа его произвели в столь высокий ранг, оказался достаточно силен.
– В некотором роде, - осторожно ответил призрак, не желая расставаться с сияющей мечтой.
– В таком случае, готовься к битве, - Матиас встал на изготовку.
– Против тебя лично я ничего не имею, но ты защищаешь тех, кого я поклялся искоренить до седьмого колена!
– Постой, постой!
– рассмотрев в Матиасе сильного мага, призрак не на шутку струхнул и в ужасе вскинул полупрозрачные запястья.
– Я... ты знаешь, я совсем не горю желанием их защищать!
– Правда?
– недоверчиво спросил Матиас, не опуская, впрочем, рук.
– Истинная правда!
– воскликнул призрак.
– Они ж меня в темницу заточили, и заморили голодом! Как вчера помню, тридцать три дня назад двухсот сороковую годовщину праздновал.
– Правда?
– снова спросил Матиас, так как у него наличествовал не слишком большой лимит подходящих в данной ситуации фраз.
– Да умереть мне в страшных мучениях, если я вру, как я уже умер однажды!
– призрак поднял тощие, беспалые кисти к самому лицу.
– О, если бы ты видел мои страдания, о незнакомец!
– продолжил дух с завываниями.
– Я ел мои собственные пальцы, я ел...
– Спасибо, очень интересно, позволите ли в следующий раз законспектировать?
– Матиас кашлянул.
– Знаете, - продолжил он, - дело в том, что мне просто позарез необходимо быстро покрошить Марофиллов в мелкий фарш, а потом мы сможем продолжить эту в очень познавательную для меня с профессиональной точки зрения беседу. Так что с вашего позволения...
– Постойте, постойте!
– дух отчаянно замахал руками.
– Я вам пригожусь! Понимаете, сейчас Марофиллов в доме нет. Они все в другом месте. Один брауни сказал мне, в каком! Они там будут совершенно беззащитны!
Матиас задумался на секунду. Человек с хорошим воображением мог бы услышать, как в голове у него шаблоны различных ситуаций с негромким щелканьем накладываются друг на друга, пытаясь отыскать свое место в хитром механизме его мыслей. Наконец, нужные места с грехом пополам нашлись, и Матиас воскликнул: