Древесная магия партикуляристов
Шрифт:
Впрочем, на сей раз герцог управился быстро (и значительная сумма, к разочарованию старшего садовника, перешла к новичку, не знакомому еще странностями старшего Марофилла), встал, недовольно отряхнул плащ и пошел. Теперь его внешний вид являл собой саму деловитость и сосредоточенность.
Старший садовник умудрился разобрать бормотание герцога, когда тот проходил мимо него:
– В покушении один плюс. По крайности, я пропущу День Рождения кузины Летиции.
Глава 14. Ангелы и мидии.
Нельзя быть готовым ко всем неожиданностям. Это
Из личного кодекса М. Бартока
Проанализировав свои предыдущие попытки и учтя неудачи, Матиас справедливо решил, что все дело в недостаточной подготовке. А решив так, он немедленно принял меры по ликвидации недоработок.
На сей раз он разрабатывал план долго и тщательно. План включал в себя временной, топографический и поведенческий компоненты - недоставало лишь некоторых деталей. Именно за ними Матиас и отправился в одно заведение на улице Несуществующих Коврижек.
Толкнув дверь - повешенный над косяком колокольчик зашелся в истерике, - Матиас прошел в лавку и решительно потребовал у изящной продавщицы в кружевном розовом чепце:
– Десяток ангелов, пожалуйста!
Продавщица мило улыбнулась и вежливо спросила:
– Вам завернуть?
– В индивидуальной упаковке, - попросил Матиас, который любил, чтобы все было как следует.
Продавщица отправилась паковать, и в этот момент колокольчик вновь выразил миру свое недовольство, а в магазин вошли Мэри, Сью и Юлий. Они выбирали то, что Мэри и Сью назвали предметами первой необходимости, а Юлий, поморщившись, дрянью (хотя, на самом деле, из туманных объяснений сестер он так и не понял, что это такое и зачем оно нужно).
Матиас как раз стоял лицом к стойке и не видел, кто именно вошел. Краем глаза он засек некое движение, однако рассудил, что опасности для него в настоящий момент оно не представляет, а потому снизил внимание до объективного минимума.
Юлий же Матиаса заметил, и еще как. Мальчик испытал паническое желание спрятаться под стойку или за корзину искусственных роз. Однако Практичный Спутник преодолел себя и, отвернувшись к стенке, с независимым видом принялся изучать висящую там рекламу пирожных и зубных порошков. Художника здесь подобрали, без сомнения, в определенном роде талантливого: Юлий так и не сумел понять, что из нарисованного что.
Мэри и Сью, не обращая внимания на странное поведение своего попутчика, подошли к стойке и начали оживленно обсуждать с продавщицей качество аквариумов, проточность воды и состав корма.
Пораженный, Юлий прислушался, забыв на время даже о необходимости прятаться. Нет, все верно: Мэри и Сью выбирали мидий из аквариума, стоящего возле прилавка, причем попестрее. Дело осложнялось тем, что каждой требовалось по двадцать штук, не больше и не меньше.
Матиас же разговором не интересовался. Он дождался, пока ему упакуют его заказ, заплатил требуемую сумму (что составило больше половины его недельной зарплаты в Гильдии Неубийц, но сейчас Матиаса такие низменные материи не беспокоили), принял в подарок от заведения тряпичную орхидею и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Юлий между тем обливался холодным потом.
После того, как Матиас покинул магазин, Юлий подскочил к девушке в розовом чепчике и осведомился у нее, что такое интересное покупал тот черный-пречерный господин.
– А, - лениво протянула девушка, недовольно косясь на мальчика, ибо предупредительная грация покинула ее вместе с покупателем-мужчиной, - украшения для торта. Десять штук. И зачем ему столько?..
Внутренне она досадовала: в стоматилогическо-кондитерском магазине "Все для зубов" уважали любой каприз клиента, но обертывать десяток ангелов было собачьей работой - очень уж мешали крылья.
Услышав ее ответ, Юлий вздрогнул и немедленно подскочил к сестрам Гопкинс, забыв даже поблагодарить продавщицу. Он начал говорить торопливо и деловито, так как уже выяснил, что именно такой тон Мэри и Сью понимают лучше всего:
– Мэри, Сью, надо немедленно проследить за тем человеком, что зашел перед нами. Он наверняка замышляет что-то недоброе! У него...
И осекся, потому что Мэри и Сью уже успели не только получить свою покупку, но, как оказалось, и воспользоваться ею - Юлий увидел это воочию, когда они обернулись к нему. Сестры не нашли ничего лучше, как нацепить мидии на передние зубы, так что Юлия встретили два пестро-коричневых оскала.
– Ижвини, - прошамкала Сью.
– Мы шичас не можем ни жа кем шледить.
– У наш шегодня по плану шпашение пришешы, - пояснила Мэри.
– Нужно идти во двожеш. Шемчушные жубки прошто необходимы.
– Может, вы попробуете?
– приветливо спросила вторая продавщица.
– Последний писк моды! Жемчуг держится два дня, потом смывается слюной, но все равно эффект поразительный. Я сама постоянно пользуюсь, когда...
Это Юлия добило. Он пискнул и бухнулся в обморок, не думая больше о Матиасе Бартоке.
Глава 15. Орден одинокой чашки
На стороне заговорщика - страх, подозрение, боязнь расплаты; на стороне государя - величие власти, законы, друзья и вся мощь государства.
Т. Марофилл. "О долге правителя"
Королевский дворец в городе Варроне на первый взгляд не отличался от всех прочих королевских дворцов. Он был построен сравнительно недавно - еще и пятисот лет не прошло - посему радовал глаз великолепными стенами из белого мрамора, резными стрельчатыми арками окон, вычурными барельефами на стенах (многие сцены, повинуясь безудержной фантазии скульпторов или задержкам с оплатой, были откровенно хамскими, а то и попросту неприличными). Однако существовало некое 'но', которое выделяло дворец Короля-императора Гвинаны из всех прочих, заодно изрядно отравляя жизнь его обитателям.
Дворец стоял на песке. Точнее, на куче песка.
Упомянутую кучу навалил непонятно кто и непонятно когда, но была она столь тяжела и массивна, что даже дети не смогли растащить ее по песочницам, хотя очень старались. Куча портила вид жителям Варроны, являлась разносчиком пыли на улицах, и вообще всячески отравляла людям жизнь. Дошло до того, что если кто жаловался на кошмарный сон, его первым делом спрашивали, не являлась ли ему песочная гора. Если таковой не оказывалось, жалобщика считали слабонервным человеком, который поднимает шум из-за пустяков.