Древние славяне

Шеппинг Дмитрий Оттович

Предание сохранило для нас бесчисленное множество различных имен божеств и духов плодородия и смерти, но все они с малыми исключениями связаны между собою таинственным узлом их общих корней, которые ясно намекают на тесную связь их общего значения. Эти корни для богов жизни — жив, сиви див,для богов смерти — мор, хори кор;посему нам и должно теперь обратить внимание на эти корни и на значение слов и названий богов.

Корень живили сивозначает во всех славянских наречиях, как и во всех именах нашей мифологии, идею плодородия и жизни, напр. жизнь, жить, живот, жито, жатва, сеять — посев и даже, быть может, французское Seve (сок растения) также и названия наших богов: Жива [3] , Сиева, Сейвина, Дзиева, Дживица, Дзевонна, Живонна, Джидка, Житиврат, Сибог, Живбог, Жилбоги пр. То же видим мы и у других народов: в греческом языке и мифе Ситоозначало жатву и употреблялось как имя Деметры; в индийском же мифе Сита— богиня хлебопашества, Ситон, Ситта,или Сантуситта— название Бумы на острове Цейлоне; Ситиаурата,наконец, — бог весны и сын солнца. Из этих сравнений можно почти положительно определить, что санскритское слово сития—

жито — как общий корень не только вышеупомянутых индийских богов, но и всех славянских слов и названий, совпадающих с словом ситиякак по значению, так и по звукам.

3

От богини жизни сохранились имена города Ziviec и горы того же имени, где находился храм Живы.

Если корни жив, сив, севотносятся к производительной силе растительной природы (жито, сеять и пр.), то и корни див–девнамекают, по–видимому, на элемент человеческого плодородия (дева, дед, дитя). Таким образом, слова: дивный, дивиться, удивление, дева и девица (дивица); название богов Дзидзилия, Дидилия, Дзевонна, Живонна, Дзива, Дзева, Дива(жива), Дзедка,латышская Диза;также латинские Deus–divus,скандинавское Див(духи добра) и наконец индийские Магадева— высший Бог; дева— общее название божества; Девагуел— общее название полубогов. Дева Джанани— индийская нимфа; Девагди— внучка Брамы; Деваги— Царица и богиня, от нее родился Вишну в преображении Кришны Аватары. Деваяни— дочь планеты Венеры; Девамуни— общее название злых ниспавших божеств; Деван–Нагари— язык богов или дев.На этом диалекте санскритского языка написана книга ведения— Веды. Девандрен— Дева Индра, т. е. Бог Индра. Деванци— дочь солнца (Индри). Деведаши— баядеры и пр. и пр.

Все эти слова очевидно имеют своим корнем див, дев,что и может служить намеком на тесную связь их общего значения.

В славянских наречиях днередко переходит в дж, дзи ж.Это можно видеть в словах: водить, вожди, вожу, родить, родзен, рожден, рожать, также и в названиях богов: Дева, Дзиева, Сиева, Севаили Жива.

Корень мор, смрд, мрж, мрзнаходим мы во многих славянских словах: мор— в значении смерть, морить, умора, мороз, мрак, мерзость, маркотно и пр., также и в названиях богов Морена, Мардзана, Пизамара, Смаргла (Семаргла), Радамасклаили Радамаргла, Рарашкиили Марашки, Мерот, Моревит, Мара, Мора, Кикимора, Мура, Мурашки, Маросы, Маркоты, Дамораи Давора.Этот корень морсохранился и в иностранных названиях смерти на латинском, французском и на прочих романских языках, исключая немецкий язык, в котором этот корень удержался только в словах mord, morder. В прусско–славянском мифе мы встречаем Мароса,или Мара,в литовско–прусском — Маркоттови Маркополов,которых Гануш находит у славян под именем Маркотов.В древней римской теогонии встречаем мы богиню mors или Морту(богиню смерти) и брата ее Морфея, бога снов. Наконец персидский Мортихорас— бог зла и эманация Аримана, как будто соединяющий в своем имени оба корня мор и хор,может служить нам намеком на их восточное происхождение.

Прямой переход буквы м в к или хна славянском языке отыскать трудно, хотя и находятся некоторые редкие примеры такого перехода в церковно–славянском языке; так употребляется в предложном падеже: злым и злых. Легче было бы доказать этот переход посредством изменения м в в, вв хи, наконец, х в к,хотя такая теория еще весьма неосновательна. В самом деле, губные буквы м, п, б, ви ф,часто заменяются одни другими, так, например, в иллирийском языке: mnogo i vnogo — tamnica i tavnica — Benetke, Vnetke i Mietke (Венеция) — Venetiani i Mieteani и пр. Подтверждением сего могли бы в мифологии служить явление польской богини ада — Воры,которая тождественна с Морой, Водану краинцев, как уверяет Гануш, называется Моран,и иллирийские богини Давораили Дамора.С другой стороны русские слова: вор — воровство и пр. могут легко иметь соотношение с богами сна, смерти и мрака наравне с словами бор — бурый и пр., носящими также на себе печать ночного, черного и тайного.

Если допустить возможность этого перехода мв в,то весьма нетрудно доказать связь букв х с б.Многие из славянских наречий любят соединять эти звуки. Малоросс заменяет ими чуждый ему выговор фи говорит хвабрика — хвартуна вместо фабрика — фортуна; этим объяснить можно явление буквы вв русском хворать — хворый, который корень сохранился у поляков в своей чистоте, — хорий.У иллирийцев переход в в х весьма часто встречается; так, напр., влаче, хлачеи также кляче,что объясняет производство русского слова кляча,дурная лошадь, от глагола влачить. Переход х в кподтверждается во всех славянских наречиях многочисленными примерами, о которых здесь излишне было бы говорить и к которым принадлежит и самое название бога Хорсаили Корса.Таким образом, богиня Мора,переходя в польскую Вору,сделалась со временем мужским богом Хвором, Хороми Кором; Маросже или Морсперешел постепенно в Ворса(не существует), Хворса, Хорсаи Корсаили Корша.Эти корни кори хорнаходятся не только во многих словах языка русского, как, напр., кара (Божия) — корить — укора — покорить — покорность — корысть — короста — корчить — хворать — хворый (по–польски хорый)— хоронить, похороны и пр.; но и в географических и исторических названиях славян, как Карпатские горы — Каренция, древний языческий храм в Рюгене — Корсунь (Херсонь) — Хорваты — Хорваты — Кроаты — Хорутане и пр. Вообще хрв— крв—хрб— крбкак и срби срвсуть основные корни славянского языка, из которых происходят как все вышеупомянутые названия, так и имена сербов—сорабов—сервов и споров; корень же сей ищет Шафарик в словах хребет, брег или брех и гора, что, впрочем, до нас не касается, хотя мы с этим и не совсем согласны.

Подобные примеры слов с корнями кори хорнаходим мы в иностранных мифах. Так, у скандинавов встречаем имена Караили Кари,бога ветров и холода, и сына его Хростаили Фроста(холода). Вообще же весь миф о Кариимеет, по–видимому, славянское начало. В греческой мифологии, кроме имени перевозчика Харона,напоминающего своим созвучием наше слово хоронить, встречаются также многие слова в языке с корнем кор,как, наприм., корос — дитя, каре — девица, и имена богов Корос— бог света, Корифаиос— название Юпитера в Аркадии, Коропаиос— Аполлон, Кориос— Афродита и Артемида, Кирос— имя Дионисия и Якха (Вакха) в Древней Греции. Кроме того, оракулы в Коропии и Корсии (в Беотии). По–персидски солнце называется коршид,hur–chur–shid или кор, корежот санскритского корня кри— творить, делать и кара— Творец, податель. По всем этим этимонам весьма трудно определить, имел ли какое–нибудь влияние греческий Коросна нашего Хорша?В нашем мифе Корсаили Хорша (Горхо— Корхо— Курхо— Хворш—Хореи пр.) есть еще с корнями кори хор— злые духи под названием Кароссовили Каруссов,которые встречаются всегда в соединении с Мароссамии Маруссами;кроме того, у далматов — Летницаили Хора,у вендов — боги Коревити Кродоили Крдо (Кордо);наконец еще у карпатских русняков — Корчунили Крачун.

Из этих филологических исследований мы, между прочим, видим, что Живаи Моренасуть коренные названия богинь, олицетворяющих у нас жизнь и смерть; но здесь жизнь не есть еще собственное понятие жизни вообще и относится к ней как частное к родовому понятию, соединяющему жизнь и смерть в одну идею жизненного начала. Эта идея, как сказали выше, имела у всех народов два одинаковых аллегорических олицетворения, выразившихся в земле, как символе плодородия, и женской груди, как символе кормления. Так, напр., египетская Изида, Диана Эфесская у греков и германская Гертаолицетворяли понятие земли, как матери природы под формою многогрудной женщины; точно в таком же понятии обоготворялась у поляков Дзидзилия,у нас и сербов Дидилияи Додола.Венды и полабцы обоготворяли Цицуили Цицерлу,которая, по своему имени, как будто намекает на понятие mater, mamella; но она нигде не удержала сего значения и является нам богинею покровительницы родов и грудных детей, почему и трудно определить, имела ли она когда–нибудь высокое значение, приписываемое ей Юнгманом и Ганушем. С другой стороны, богини земли, курляндская Земмаи польская Земина,как олицетворяющая землю в более частном значении ее материка, вероятно, также сюда не относятся; поэтому мы скажем об них при описании богов невидимой производительной силы минерального царства.

Несравненно лучше и до скорейших результатов достигли бы мы, если бы стали искать этого общего понятия о жизни в мужеской форме Живы,как Живбога— живого, Жилбога— жизни и Жизлбога,переделанного Машем в Числбога,хотя это лицо совершенно тождественно с понятием Живы;почему не без основания можно предположить, что Живабыло имя высшей богини жизни вообще, перешедшее в частное понятие начала жизненного развития. В этом разряде коллективных духов нашего мифа встречаем имя дев жизни, которое соответствует вполне понятию жизни вообще. Венелин приводит еще имя Живиц,называя их славянскими Парками. Вероятно, что Живицы—Дзиевицы—девицы было не что иное, как девы жизни всех прочих славян и что из них позднее развилась индивидуальность Живы,подобно личности Моры,которая, очевидно, произошла из коллектива существующих до нашего времени у всех славян поверий о злых Марах, Мурахили Морах(кикиморах), ниспавших со временем до степени домовых духов сна и ночного мрака. Имя Моры,как окончательный момент развития растительной жизни в плоде, является относительно самого растения в значении богини старости и временной смерти его; относительно же человека она является богинею осенних плодов, почему и переходит от злого значения богини смерти к значению доброй богини плодородия. То же самое двойственное значение получает она под именем Марцаны,как богиня смерти животных. В этом отношении она, доставляя человеку богатые плоды звероловства, уподобляется благодетельной Диане. Однако же Морена,как богиня осени и зимы, удержала свое первоначальное значение временной смерти природы, что ясно видно из уцелевших еще обычаев хоронить изображение Морыпри наступлении весны, олицетворяя в этой церемонии не только окончание зимних холодов, но и смерть прошедшего года.

Идея смерти у западных славян слилась с понятием страшной неизвестности о будущей жизни. Отсюда родились все чудовищные представления богов смерти, переделанные позднее христианскими хрониками и народным страхом в богов грозного ада, тождественных с понятием диавола. Так, у сербов Смрди Смертница, уболгар смерть носит имя Мерота,которое встречаем мы и у балтийских славян с привычным прибавлением слова вит— Меровитили Моревит;у сорабов существует до нашего времени, близ Гёрлица, гора смерти, на которой видны еще доныне остатки древнего кумира смерти; но кто был этот кумир — определить трудно. Немецкие ученые назвали его Флинцом;но это имя чисто германского происхождения от древнего немецкого слова. Flinzstein — кремень, сохранившегося в названии ружья — Flinte. Этот кумир представляют в виде скелета со львом на плечах и факелом в руках; но эти атрибуты, очевидно, приписаны ему изобретательным воображением мифологов XVII века, у которых мы в первый раз встречаем его имя и изображение. Подобное же представление скелета сохранилось также и в русских повериях о злом Кащее и сербском Ребренезе. Впрочем, трудно положительно различить богов смерти вообще от богов, олицетворяющих зимнюю природу, каковым была у славян Самаргла,которой кумир находился в Киеве.