Другие времена, другая жизнь
Шрифт:
Микаэль Лиска родился в 1940 году и вырос в Пеште, километрах в двадцати к югу от венгерской столицы. Во время восстания 1956 года он участвовал в вооруженных стычках на улицах Будапешта, а когда восстание было подавлено, покинул страну обычным путем — бежал на север, в Австрию, и после пребывания в западногерманском накопительном лагере для беженцев он, семнадцати лет от роду, оказался в Акроне, штат Огайо, где о нем позаботились соотечественники, эмигрировавшие пару поколений назад.
После окончания университета он решил поступить во флот, окончил офицерское училище и еще до выпуска получил назначение в разведслужбу флота. Там он прослужил почти десять лет, пока им не заинтересовалось ЦРУ. От таких предложений не отказываются. Кроме родного венгерского, он бегло говорил на русском и немецком, так что область его работы определилась сама собой. В последующие десять лет он провел больше времени в Западной Германии, скандинавских и других европейских странах, чем на своей второй родине в США.
Лиска был классическим резидентом. Он отвечал за целую группу агентов, действующих во вражеском лагере, и работал настолько успешно, что начальство решило больше не рисковать, — он получил приказ вернуться в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли, Вирджиния. Там он занял должность начальника скандинавского отдела — в этом качестве он и принял участие в семинаре на тему «когда-загнется-коммунизм» весной 1984 года.
Четыре года спустя, весной 1988 года, его вызвал самый высокий начальник и предложил перевод в любую из рабочих групп, которые уже много лет пытались разработать логистические схемы на случай падения коммунистических режимов.
— We are close now, — сказал Лиска. — Теперь уже скоро.
У шефа была отличная память, и он прекрасно помнил, что в списке участников знаменитого пари остался один Лиска. Поэтому он предложил Лиске самому выбрать, где бы он хотел работать.
— Восточная Германия, — не задумываясь, ответил Лиска.
— Почему именно Восточная Германия? — удивился шеф. Все аналитики подчеркивали, что ГДР представляет собой самое прочное и консервативное звено расшатавшегося восточного блока. — Почему не Венгрия? С вашим прошлым Венгрия подошла бы идеально. Или Чехословакия. С какого рожна Восточная Германия?
— Потому что ГДР рухнет первой, — сказал Лиска. — Отвалится как сухая ветка.
Так оно и вышло.
Лиске выделили деньги, чтобы начать бизнес. Он первым делом собрал пару десятков агентов, которым привык доверять за эти годы, под крышей офиса в Стокгольме. К тому же Стокгольм ему нравился. В нем было что-то и от Акрона, Огайо, и от Пешта. Кстати, он уже провел в Стокгольме почти два года в конце семидесятых в качестве атташе американского посольства в Швеции.
— Догадываюсь, многие из вас удивляются: что мы здесь делаем? — обратился Лиска к своим сотрудникам, собрав их на совещание.
Все закивали, ожидая продолжения, и он понял, что угадал правильно.
— Мне кажется, — произнес он с нарочитым акцентом, имитирующим расслабленный диалект Среднего Запада, — что наши дорогие товарищи в Германской Демократической Республике очень скоро будут стоять на ушах… — Он выдержал хорошо рассчитанную паузу и продолжил, ковыряя в ухе шариковой ручкой: — И вот что я подумал: неплохо было бы по случаю купить их базы данных, я хочу сказать, списки сотрудников, с которыми они работали все эти годы.
Он вытащил ручку из уха и задумчиво ее рассмотрел.
— Говоря конкретно, хорошо бы нам найти кого-нибудь на Норрманненштрассе, кто был бы не прочь прилично заработать, — сказал он и улыбнулся.
Только и всего.
[8]
Служба безопасности ГДР, которую все называли Штази, представляла собой наиболее мощную из подобных организаций восточного блока. В относительных цифрах, то есть на душу населения, она была больше советского КГБ в десять, а по некоторым подсчетам даже в тридцать раз.
На момент падения ГДР в Штази было сто две тысячи сотрудников и примерно полмиллиона так называемых внешних сотрудников — стукачей, информаторов, внедренных агентов, провокаторов, не считая обычных сплетников. И это в стране с семнадцатью миллионами населения… Когда режим рухнул, был разрешен доступ к базам данных Штази. Оказалось, у них хранились личные дела шести миллионов собственных граждан плюс миллиона иностранцев.
Но Лиску и его компаньонов из западных разведок интересовали вовсе не эти сведения. Они хотели знать имена своих истинных врагов. А эти имена хранились в архивах Hauptverwaltung Auf klarung, ХФА, главного разведывательного управления на Норрманненштрассе, 22 в Восточном Берлине, где работало четыре тысячи двести восемьдесят шесть сотрудников. Руководил управлением легендарный Карла, генерал-лейтенант Маркус Вольф.
Немецкая аккуратность, как известно, граничит с педантизмом, и особенно сильны они по части регистрации разнообразной информации. В ХФА, как считалось в ЦРУ, среди всего прочего хранились около пятидесяти тысяч фамилий людей, помогавших тайной полиции ГДР в ее, как это называлось, «иностранных делах» за многие годы, — от профессиональных шпионов до вечно сомневающихся «сочувствующих». Для удобства все базы данных были внесены в компьютер. Это означало, что Лиске с помощниками не придется ворошить десятки тонн папок, что было бы почти невыполнимой задачей. Вся нужная информация была на большой катушке магнитной ленты, но не настолько большой, чтобы не уместиться в обычном портфеле или даже в мундире, если хозяин этого мундира будет хорошо простимулирован.
Лиска из собственного опыта знал, что почти всё и всех можно купить за деньги. А здесь шла речь — без всякого преувеличения — о власти над пятьюдесятью тысячами людей, причем людей не с улицы. От того, кем они были и чем занимались, зависело существование сотен миллионов людей — как в положительном, так и в отрицательном смысле. За такое знание не жалко никаких денег, решил Лиска.
К сожалению, эта мысль посетила не его одного. Многие рассуждали точно так же — в первую очередь в организации, к которой он принадлежал и сам. Поэтому в ЦРУ началась обычная бюрократическая неразбериха, а когда дым рассеялся, на поверхности осталась ответственная группа из трех человек, уполномоченных властью и деньгами, группа экспертов, главной задачей которых было поддерживать иллюзию полезности и хорошее настроение, проектная группа, которой, собственно, и предстояло выполнить работу, и несколько вспомогательных групп, отвечающих за координацию оперативных мероприятий. Лиска возглавлял одну из таких групп: одна цель, несколько человек, реальный (в кои-то веки!) пакет с деньгами и, разумеется, наивысочайший уровень секретности. Другими словами, все было как обычно, и, как обычно, проекту присвоили код: «Операция Роузвуд».
Упала Берлинская стена, и вместе с ней как карточный домик рухнула Штази. Внезапно все стало можно продать, и, чтобы урвать хороший кусок, важно было успеть первым. Продавцы сами разыскивали покупателей. В конце ноября 1989 года некий офицер Штази, не особенно высокого ранга, но работающий там, где надо, взял компьютерную ленту с фамилиями всех работавших на ГДР шпионов и отнес к своему русскому приятелю из КГБ. Ленту самолетом переправили в Москву, так что теперь продавцы из Штази и КГБ могли спокойно встретиться с покупателями из ЦРУ и обговорить условия сделки. Во вторник 5 декабря ударили по рукам и обменяли базу данных на доллары, партнеры отметили успешное завершение переговоров русской водкой и русским же шампанским.