Другой Холмс, или Великий сыщик глазами очевидцев. Начало
Шрифт:
Не замечая моего уныния, миссис Хадсон деловито развивала все то же направление и не спешила переходить к самой неприятной теме:
– Да, доктор. Несомненный успех. Кто бы мог подумать, что за непримечательной наружностью может укрыться такое дарование. Все мои знакомые обсуждают вас, и я с гордостью заявляю, что пригрела под своей крышей настоящего новеллиста. Видели бы вы, как мне завидуют! Неудивительно, что и мистер Холмс впечатлен. Но, согласитесь, это еще не повод так слепо подражать вам во всем, тем более, когда речь идет о внешнем
– Что вы имеете в виду?
– А то! Сегодня он решил выкрасить волосы в цвет как у вас, и это притом, что рыжий ему совсем не идет. Завтра он надумает отрастить такие же усы. Это черт знает что такое, скажу я вам! Фанатизм, одним словом. Да что там, идолопоклонничество, не иначе!
Я понял, что ей неизвестна причина столь радикального решения, и она по-своему мило и трогательно истолковала происходящее. Я грустно улыбнулся. Эх, миссис Хадсон!
– Поверьте, я пытался его отговорить. Может, вы попробуете?
Миссис Хадсон вздохнула и, поджав губы, направилась в гостиную, а оттуда – по лестнице в комнату Холмса. Послышался негромкий, но настойчивый стук. Дверь открылась, и почти тут же до меня донесся изменившийся голос нашей хозяйки.
– Поздно, доктор. Полюбуйтесь сами. Впрочем, если вы слабонервный, то, быть может, лучше и не…
Окончания я уже не слышал. Вообще-то до сегодняшнего дня я был уверен, что с нервами у меня все в порядке. Но после увиденного… Как описать такое? Рыжий-рыжий Шерлок Холмс! Непередаваемо-огненный невозможно-оранжевый, полыхающий так, что мог бы осветить комнату получше керосиновой лампы, а возможно и согреть ее не хуже камина. В конце концов, можно было подобрать более щадящую глаза концентрацию.
– Холмс, вы уверены, что правильно истолковали инструкцию? – воскликнул я срывающимся голосом.
– Неужели это Союз настолько рыжих?!
Мой друг оторвал полный отвращения взгляд от зеркала и повернулся к миссис Хадсон, заставив ее вздрогнуть.
– Скажите, миссис Хадсон, как долго, по-вашему, продержится на мне этот своеобразный цвет?
– Не уверена, что смогу составить конкуренцию вашим познаниям в химии, мистер Холмс…
– Мои познания в химии распространяются на ту ее часть, что связана с криминалистикой. Насколько мне известно, хной еще никого не сжили со свету. Она популярна у женщин, а не у отравителей, так что в этой мирной области я вполне готов довериться опыту одной из них.
– Что ж. Вынуждена разочаровать вас, мистер Холмс, – последовал ответ. – У вас очень неподходящие волосы для такого подражания. Вы – брюнет, и краска продержится недолго.
– А точнее? – с загоревшимися светом надежды глазами произнес уже гораздо воодушевленнее Холмс.
– Думаю, не более месяца, но, если вы захотите закрепить эффект, я знаю способ…
– Месяц?! – возопил Холмс, обхватив пальцами еще мокрые виски, отчего их подушечки мгновенно сроднились цветом с головой. – То есть в некотором роде эта мерзопакость еще и мерзостойкость?
Я не знал, куда деться от его метущегося
– Ватсон! Завтра же – не забудьте, завтра с утра! – пойдете туда, куда я вас уже посылал.
– К Шерману?
– Да. И купите то, о чем я вас уже просил. Черный парик.
– Черный? – удивился я. – Но теперь-то нет смысла красить парик, коль вы уже выкрасили волосы, Холмс!
– Вы не поняли. Никто и не говорит о покраске. Теперь-то он подойдет в самый раз.
– Позвольте, никак не возьму в толк, – растерялся я. – Вы же собирались идти в…
– Я что, по-вашему, должен круглые сутки торчать пред глазами Данкана Росса?! Черт возьми, в моей жизни остается немало часов, не связанных с пребыванием в "Союзе рыжих"! И мне бы хотелось провести их с некоторой долей комфорта, без опасений наткнуться на зеркало или ваш виноватый взгляд. В противном случае ручаюсь, атмосфера этого дома существенно ухудшится.
– Завтра же, когда вы вернетесь, клянусь, Холмс, вас будет ожидать самый черный, словно вороново крыло, парик!
– Превосходно.
– Только…
– Что?
– Ради Бога, Холмс! – взмолился я. – Скажите, что вам уже хотя бы чуточку лучше.
– В каком смысле?
– Ну, что вы уже можете хоть немножечко не злиться на меня.
– Ах, вы об этом! – усмехнулся мой благородный друг. – Пустяки. Видимо, придется свыкнуться с тем, что красивые истории на бумаге и ситуации из жизни – слишком разные вещи. Взять хоть ваш рассказ. Вы не только изобрели свой детективный метод…
– Дедуктивный.
– Пусть так. Вы еще и превосходно описали его, и я никак не возьму в голову, почему, Ватсон, когда доходит до дела, его применение вами на практике приводит к столь непредсказуемым результатам. Кстати, когда возьметесь за "Союз рыжих"…
– То есть как? – сердце мое в ответ на эти ожидания упало к ногам.
– Но вы же, надеюсь, не собираетесь ограничиться единственным рассказом? Тем более, когда у вас, по крайней мере, в теории все так здорово получается. Так вот, про сегодняшний эпизод с моей покраской упоминать не стоит. Ни к чему.
7. Из записей инспектора Лестрейда
10 августа 1891
Переполняемый такими разными мыслями и так и не склонившийся в пользу какой-то одной линии я добрался до адреса, популярности которого ныне в Лондоне не уступают разве что Букингемский дворец и Вестминстер. После чопорного сообщения, что меня примут через несколько минут, пришлось дожидаться в небольшой прихожей, радуясь, что столь скромному гостю позволили явиться без предварительной записи. Затем хозяйка квартиры, благообразная женщина преклонных лет довольно чинно препроводила меня в гостиную. Атмосфера торжественной церемонности, охватывающая буквально с порога, вызвала мысль, что в упомянутых выше аудиенциях едва ли мне пришлось бы столкнуться с большей напыщенностью.