Другой
Шрифт:
— Ладно… какая разница? Пока…
— Что, будешь делать?
— Для начала напьюсь.
— Это понятно, — это я одобряю, а потом?
— Скотина ты, что ж ты мне не сказал? Скотский мир… Все, пока!
— А ну смирно! Кто скотина?..
Сергей разозлился, но резко, что не свойственно его вспыльчивому характеру, осекся. Сказал мягко:
— Не обижай меня, друг… Я, правда, не знал. Тая рассказала. К Маше, несколько раз, приезжал какой-то крендель из Москвы. Старая любовь, с института еще. Но она вообще никак… Не приезжай мол, все кончено, другого люблю. И все, понимаешь? Тебе не сказал,
Отключился, сунул телефон в чехол. Сергей набрал меня. Маша услышала мелодию (рингтон у меня оригинальный, сам сделал — есть такая программка). Да, помню, смотрит она прямо на меня, долго так смотрит, но знаю — не видит. Я в темноте. Теперь, думаю, я буду долго в темноте.
Отключил телефон совсем. Посидел несколько минут и ушел. Того, что увидел вполне достаточно, зачем себя мучить. Все кончено.
И все-таки не удержался, позвонил уже из машины, просто услышать голос, никаких разговоров, просто голос…
— Да.
— Добрый вечер, Машенька.
— Ага. У тебя странный голос.
— Простудился.
— Я задержусь на роботе. Ужинай без меня, — говорит.
— Могу забрать.
— Не надо… Столько роботы… Не знаю, когда закончу.
— Правильно, старайся, директор обязательно похвалит.
— Директриса, — поправила Маша.
— И она тоже, — говорю. — Целую тебя нежно.
— Ага.
— Поцелуй и ты на прощанье.
— Тут люди.
— Когда, это тебя останавливало?..
— Все… Дома… Пока…
— Прощай…
— Зачем — прощай? До вечера.
А вот теперь все.
Написал письмо, длинное такое письмо: сначала плакал, потом ругался, пророчил страшное, даже угрожал. Как хорошо, что пролил на него остатки коньяка. Порвал, выбросил в ведро, вместе с пустой бутылкой. Записка была короткой:
"Уехал командировку Уходи Даю неделю".
Наспех собрался, набрал — ерунды какой-то. Все забыл: и бритву, и щетку, и шорты не взял. Очень пьяный был, с собой разговаривал, смеялся, кричал чего-то. Бросил в сумку зимние ботинки и дубленку, увидел газету, позвонил в туристическое агентство — первое, какое попалось.
— Хочу в Баден-Баден!
— Добрый вечер.
— Хочу в Баден-Баден!
— Поздно, я сейчас не смогу помочь, позвоните завтра.
— Почему? Баден-Баден на вечер закрывают?
— Тут никого нет? Я охранник.
— В Баден-Бадене никого нет?
— Всего доброго, позвоните завтра.
Телефонные гудки прервали разговор. Я рассказал им все, что думаю, про их паршивое агентство: "так грубо со мной еще не разговаривали!", требовал директора, грозил тотальным уничтожением им и всей бездушной половине человечества.
Всю ночь бродил по каким-то гадюшникам. В три утра нашел себя возле закрытого клуба. Пьяный человек дышал в стеклянные непроницаемые двери, протирал их рукавом, рассматривал свое отражение, опять дышал, и… Через час, я понял, что это бессмысленно и поехал домой. Сумка исчезла, но деньги и паспорт оказались со мной. Приехал на такси, долго смотрел в черные окна своей квартиры. "Почему я не дома?" — размышлял вслух, раскуривая очередную сигарету — "Мало того, что без фильтра дали, еще и хрен раскуришь! Вот уроды, сигарет уже сделать не могут! Что за страна?! А!.. Пачку не с той стороны распечатал. Все равно, все сволочи…"
Окна холодные, чужие — "Может я дома, там, за этими окнами — сплю, и Маша рядом, обняла меня, а это, просто, сон?.." Немного очухался, поймал такси, поехал к маме.
Проснулся утром с головной болью. Наверное, тогда и начал блевать желудочным соком, раньше такого не было.
Ни с кем не разговаривал, даже маме ничего не объяснял, только заму позвонил, предупредил, что буду через пару недель, несколько распоряжений, и все… Утром следующего дня прилетел в Турцию.
Три дня не просыхал, их не было, утонули в гуле туалетного бачка, вместе с желудочным соком, скрылись в бурлящем потоке "ручного водопада". На четвертый день начал ходить, сначала неуверенно, по-над стенкой, вдоль перил над опасными ступеньками, на плечах злого метрдотеля, но двигаться, перемещаться, жить; тело взбунтовалось, требовало еды, сна и женщин. На лице появилась мимика, через пять дней произнес первые слова, через шесть — уже читаю по слогам, еще день и можно цеплять на грудь значок ГТО.
Дима позвонил на пятый. Последствия пищевого отравления еще ощутимы.
— Ку-ку.
— Привет Дима.
— Ни слуху, ни духу, появился в сети, значит, созрел, думаю — позвоню, пока в оборону опять не ушел. Как отдыхается? Как водичка?
— Еще не выходил, говорят, ничего.
— В Турции, да?
— Вроде.
— Никто ничего не знает, где, что? Пропал человек, нет человека. Через аэропорт узнали… Даешь ты, однако. Роботу бросил, невесту бросил…
— Дима, я…
— Нет, не думай, я так… Просто, как вообще?.. Понимаешь? Я предупреждал тебя по поводу Маши… Предупреждал, — ты не слушал. Итог — вы расстались. Звонит, спрашивает: "Где он?" Ну, я узнал. Успокоилась. Переехала к родителям, в Москву уезжает, завтра. Надо ее наказать Глеб, проучить надо… Да! Давно хотел сказать… по поводу роботы… Молодец! Так взялся… раскрутил… Вот это хватка… Бульдог! Другие бегают — "Дмитрий Дмитриевич, а как тут?.. Дмитрий Дмитриевич, а как там?.." Ты, все сам: сделал, порешал — вот вам результат. Инициативный, практичный, самостоятельный. А строительство какое затеял — голова. Инвесторов набрал каких-то, ну, и мы тоже… Торговые центры… Думаю, пойдет. Сколько ж ты объектов сразу тянешь?
— Дима… Давай уже… Затянул вступление…
— Да. Знаешь, я люблю тебя, как… как младшего брата…
— Дима…
— Да. Ты свободный человек… теперь. А я деловой человек. Может, это слегка преждевременно, может… может, еще как-то, но ты взвесь, ты подумай…
— Дима…
— Да. За Лидой… приданое…
— Дима!..
— Слушай, не перебивай. У тебя четверть… Я даю тебе все. Еще семьдесят пять. Ты знаешь, какие это деньги. Ты на волне, твое время… Через пару лет, в два, в три раза… Прогнозы друг, сейчас это такая тема… Родится первенец, и волью в тебя, хорошо волью. Никуда уже не денешься, и я… не пожалею. Мне этот бизнес не нужен. Знаешь, каким деньгами ворочаю, на какие средства живу.