Дружинник
Шрифт:
— Всё равно боюсь, — вздохнула Таня. — Все только и говорят о войне. С Уральских заводов идут поезда с танками. Слухи недобрые повсюду.
Поев и попив чай, я поблагодарил девушек за вкусный ужин и пошёл к себе в комнату. Скинул сюртук, плюхнулся на кровать. После разговора меня никак не покидала мысль о том, что мир этот скоро расколется на части. Мой прежний мир уже пережил две мировые войны, а тут всё ещё было впереди. Здесь цивилизация только-только достигла того уровня, при котором человечество могло развязать глобальную бойню, и, кажется, правительства не собирались откладывать её в долгий ящик.
Но несмотря на близость катастрофы, кланы по-прежнему
Я валялся на кровати в темноте и размышлял обо всём этом, когда дверь тихонько скрипнула. Я вскочил и интуитивно потянулся за револьвером, что висел в кобуре на поясе. На пороге стояла Таня.
— Напугала меня, — сказал я. — Ты так не подкрадывайся больше. Я ведь при оружии. Не спится? Мне тоже. Мысли тяжёлые.
Закрыв дверь, Таня подошла и села рядом.
— Я скучала, — она взяла мою руку. — Больше тебя никуда не отпущу.
Она положила голову мне на плечо. Сердце моё забилось чаще, и все мрачные мысли, что грузили меня до сих пор, словно испарились.
— Я тоже тебя не оставлю, что бы ни случилось, — проговорил я, заглянув девушке в глаза.
Я осторожно прильнул к её губам, она охотно поддалась. Я обхватил её за талию и прижал к себе, на меня нахлынула страсть. Я принялся расстёгивать застёжки на её платье, понимая, что этой ночью вряд ли удастся выспаться.
Не вся литература в библиотеке рода представляла для меня интерес: хранилось тут много книг, но большинство из них были о чём угодно, но только не о том, что нужно.
Меня интересовала лишь магия. Порывшись в картотеке, я нашёл несколько подходящих книг. К сожалению, некоторые из них оказались на старославянском, так что их тоже пришлось отбросить. Но даже тех томов, которые остались, хватило бы для того, чтобы заточить меня в стенах библиотеки месяца на два.
Изучение я начал с основных вопросов, касающихся четырёх стихийных школ. О них информации было в достатке. За время моего пребывания в этом мире я уже многое узнал, сейчас же мне выдалась возможность систематизировать знания.
Как оказалось, магические способности у ребёнка, в котором течёт кровь великих воинов, обычно проявлялись в 10–11 лет. Как только это происходило, его начинали обучать владению чарами. Период ученичества продолжался два-три года, после чего юноше или девушке присваивалась первая ступень. При регулярных тренировках к наступлению совершеннолетия человек мог достичь третьей ступени, а годам к двадцати пяти — четвёртой, на которой большинство и оставалось. Дальнейшее развитие навыков требовало много времени и сил: чем выше уровень, тем труднее было его достичь, поэтому витязями пятой и шестой ступеней становились лишь самые упорные и способные, а седьмая и вообще являлась редкостью.
Тренировки заключались в медитативных упражнениях, позволяющих наладить связь с энергетикой окружающего мира (или внутренней, как в моём случае) и эффективно ей манипулировать, и в практическом применении чар. Это чем-то походило на тренировку мышц: прикладываешь регулярные усилия — становишься сильнее. Правда, имелись и свои нюансы. Вообще, развитию боевых стихийных чар были посвящены целые фолианты, но вдаваться в подробности я пока возможности не имел.
Каждой ступени соответствовали определённые навыки и для перехода на следующую ступень, воин был обязан исполнить некоторые требования. На шестой-седьмой ступенях витязю оказывали доступны чары, которые могли атаковать по большой площади и которые делали его практически неуязвимым к обычному оружию. К чарам седьмой ступени относились смерчи, каменные существа, управляемые человеческой волей, гигантские огненные вихри, метеоритные дожди и много чего ещё. Те каменные фигуры, которые так поразили моё воображение на поле битвы, были созданы как раз таки витязями седьмой ступени, поэтому я уже имел некоторое представление о том, как это выглядит.
Откаты и перезарядка были присущи не только энергетическим чарам. Основой любой техники, как стихийной, так и энергетической, являлся ментальный контроль, а он сильно жрал ресурсы физического тела. Поэтому, применив способности, воин слабел на некоторое время и оставался беззащитен, но восстановив силы, снова мог продолжать управлять стихиями.
У витязей высоких ступеней после сотворения слабых чар отката практически не было, а вот на низких уровнях даже простые магические действия влекли за собой серьёзные последствия вплоть до слабости, тошноты, потери сознания (всё это я уже на себе испытал) и даже комы (это «счастье» меня обошло). Так что на начальных этапах тренировка должна была проходить только под пристальным наблюдением наставников.
Чем выше уровень, тем сильнее и сложнее чары были подвластны витязю. Если на первой ступени маг земли мог материализовать камень по свойствам ничем не превосходящий природные минералы, то на третьей-четвёртой создаваемые магические предметы обладали уникальными свойствами и особой энергетикой, отличающейся от физических. Отсюда и каменная броня, которая не прибивалась пулей, и воздушные лезвия, способные разрубить человека пополам. Подо всем этим имелась серьёзная теоретическая база, которую каждый воспитанник изучал так же, как в моём мире школьники изучают физику или химию. Техники эти в современном их виде являлись результатом длительного развития на протяжении многих столетий, но заточены они были в основном под военное дело.
В подробности создания предметов, брони, оружия, снарядов и прочих магических вещей я углубляться не стал. Кое-что уже видел, остальное мне было ни к чему.
По вопросам энергетических чар нашлась только одна книга. Она повествовала о том, как эта техника была запрещена после нескольких вселенских соборов, на которых её вначале исключили из списка «благородных», а потом и вовсе осудила. Это случилось, как и говорил Прокопий Иванович, на втором Латеранском соборе в начале 12 го века. Вскоре восточная церковь тоже запретила энергетические техники. Объяснялось тем, что способности эти часто возникали у людей неблагородного происхождения. Суть этих чар заключалась в управлении внутренней энергией, присущей некоторым людям. Но она почему-то заведомо считалась слабее, чем энергия природных стихий.
И вот-то это меня удивило больше всего. В официальных легендах, которые я читал, пятая школа представлялась чем-то невероятно могущественным, а тут значилось, что энергетические чары — вещь слабая и недостойная того, чтобы человек, владеющей ими, назывался великим воином. Источники явно расходились во мнениях.
За разъяснениями я обратился к Прокопию Ивановичу, но старик только плечами пожал:
— А кто тебе сказал, что пятая школа как-то связана с энергетическими техниками?
— Так многие говорят… — озадаченно произнёс я. — А что тогда есть пятая школа?