Дружинник
Шрифт:
Заправляла же всем тут, похоже, Ольга Павловна. Наверняка, была её идея взорвать предприятия перед тем, как они достанутся врагу. Что ж, Барятинские этому точно не обрадовались.
Таня ещё убиралась на кухне, когда я пришёл. Вывел её на улицу. С кухни имелся отдельный выход во двор, где на верёвках висело бельё: неподалёку находилась прачечная.
— Что вообще происходит? — спросила Таня, едва мы оказались во дворе. — Я ничего не понимаю. Меня запихнули сюда, в поместье, пристроили… горничной! А тебя, говорят, приняли в семью. Это правда? Я все эти
— Спокойно, — я обнял её. — Всё хорошо. Я тебя отсюда вытащу. Не знаю, почему тебя записали в горничные. Дмитрий Филиппович хотел, чтобы ты была подальше от Нижнего, и чтобы никто пока не знал о твоих способностях. Птахины проиграли битву. У нас сейчас большие проблемы.
— Но что случилось? Ты же был отроком? И что за битва? Я видела, сколько народу поступило в лечебницу с тяжёлыми травмами, но мне никто ничего не объяснял.
Я рассказал о том, что случилось, о том, почему Барятинским и Птахиным пришлось сражаться, о своём участии в битве и о том, как меня приняли в семью. Таня слушала с застывшим на лице удивлением, и когда я закончил, воскликнула:
— И ты мне ничего не сказал?! Ты же мог погибнуть! А я даже не узнала бы об этом!
Тут из кухни вышла служанка.
— Таня, тебя где носят? А ну быстро за работу, — крикнула она с пороге, но увидев меня, осеклась: — Ой, простите, господин.
— Всё нормально, — сказал я. — Таня скоро придёт.
Служанка удалилась, а я предложил пройтись по саду, где нам не будут мешать.
— Вот так всё и получилось, — подытожил я, пока мы шли.
— Погоди. Так ты же теперь… — Тане замолчала. — Ты же теперь член рода. А я простая служанка…
— И какое это имеет значение? Я каким был, таким и остался. И чувства мои к тебе не изменились. И я плевать хотел на здешние предрассудки. Все эти титулы ничего не значат.
— Да? — Таня грустно усмехнулась. — Вот только интересно, что твой теперешний род на это скажет? И как быстро тебя женят на какой-нибудь знатной особе. А мне что, служанкой быть у бояр и оставшуюся жизнь пыль стирать с полок? Мне на кой они сдались? Не для того я из Арзамаса уехала. Я совсем другим должна заниматься.
Таня говорила прямо, не стесняясь резких слов, в голосе её чувствовалось возмущение. Это дружинники начали передо мной по струнке ходить, стоило только главе рода бумажку подписать, а простая девушка, которая выросла в бедной семье и всю жизнь переносила тяготы, лишения и несправедливость, особого благоговения к аристократам не испытывала.
— Об этом рано думать, — сказал я. — Обещаю: сегодня же вечером тебя здесь не будет. Я знаю, что ты хочешь людей лечить, и мы что-нибудь с этим придумаем. Так что будь здесь, жди. Как только разберусь с делами в городе, вернусь за тобой.
— Естественно, я буду здесь. Куда денусь? Я тут теперь всё равно, что пленница.
Во время разговора я совершенно не обращал внимания на то, что происходит вокруг, и даже не заметил Елизавету, что внезапно оказалась перед нами. «Тебя ещё тут не
Глава 13
Боярская дочь стояла, скрестив руки на своей пышной груди.
— И это твоя новая подружка? — язвительно заметила она. — С простолюдинками теперь якшаешься? Почему тебя вообще приняли в семью?
— Елизавета, — сказал я, строго посмотрев на племянницу. — Сгинь с глаз моих долой. И не мешай людям разговаривать. Что за манеры?
— А что это мы раскомандовались? Думаешь, раз тебе сделали одолжение, приняв в род, так всё можно? Мой папенька тебе голову снесёт, если я ему хоть слово скажу про то, как ты ко мне подкатывал?
— Я тоже много чего могу рассказать, и что-то мне подсказывает, что тебе Дмитрий Филиппович взбучку устроит первой. Короче, ты в курсе, что старших надо слушаться? Вот и топай своей дорогой.
— Да что вы говорите? Тоже мне, старший выискался! Ну и гуляй со своими простолюдинками. Очень уж ты мне нужен! Я теперь знаешь с кем? С главой местного рода! Вот. И мы с ним поженимся.
— Боюсь, ты выйдешь за замуж за того, за кого велит твой отец, — насмешливо произнёс я.
— Да неужели?! А ты мне надзирателем что ли поставлен?
— Слушай, Лиза, скажу тебе честно, — снова перешёл я на серьёзный тон, — мне всё равно, с кем ты встречаешься. У нас всё давно закончилось, и если ты не в состоянии не попадаться мне на глаза, так хотя бы веди себя прилично и не встревай в то, что тебя не касается. Уяснила? Вопросы есть? Тогда шагом марш отсюда.
Елизавета покраснела от гнева, она сжала кулаки и процедила:
— Вот сволочь!
И гневно потопала прочь.
Обернувшись к Тане, я наткнулся на взгляд её зелёных глаз, в которых читалась… ревность?
— Так, ты её знаешь? — упёрла руки в бока Таня.
— Ошибка молодости, — виновато пожал я плечами. — Но я тебя уверяю, это всё уже в далёком-далёком в прошлом.
— Ну ладно, — сказала Таня недоверчиво, — поверю, так и быть.
Снова уверив девушку, что вечером заберу её отсюда, я отправился за своими дружинниками, и мы поехали в город.
Семейство Птахиных-Свириных имело несколько доходных домов в Оханске. Ольга Павловна связалась с управляющим одного из них, и через полчаса я со своей командой уже подъехали к парадному входу длинного пятиэтажного здания, построенного на одной из центральных улиц недалеко от дворца генерал-губернатора.
Управляющий встретил меня и сразу же повёл на третий этаж показывать квартиру. Она была просто огромна! Я насчитал десять комнат: три спальни, передняя, гостиная, столовая, просторный кабинет, проходная комната, кухня и смежная с ней каморка для прислуги. И это не считая ванной, двух уборных и подсобок. Квартира имела два входа: парадный и чёрный. Парадный — для хозяев, чёрный — для слуг. Тут было и отопление, и электричество, и даже телефон — всё по последнему слову техники.