Дружинник
Шрифт:
Стоило эта роскошь всего-то каких-то триста пятьдесят рублей в месяц. Управляющий извинился за то, что более удобные апартаменты сейчас заняты. А жаль, мне же в десяти комнатах будет так неудобно. Прям не развернуться.
Как я понял, подобная квартира вполне приличествовала аристократу с не самым высоким достатком или госслужащему средней руки. А я, хоть и являлся теперь членом рода, был, прямо скажем, не такой уж и важной птицей.
— Мне подходит, — согласился я
Решил не заморачиваться с выбором квартиры. Тут имелось всё необходимое, и, что греха таить, ни в прошлой, ни в этой жизни, я ещё не жил
— Очень рад, что господину понравилось, — заулыбался управляющий. — Вашим людям, полагаю, найдётся жильё здесь же, этажом выше, или в соседнем доме.
Я не очень понимал, зачем им отдельные квартиры. Пятерых человек в десять комнат распихать несложно. Но с другой стороны, если мы тут надолго, и сюда приедут слуги моих дружинников, пространства понадобится побольше.
— Пока мы обойдёмся этой квартирой, — удивил я управляющего. — Ну не одному же мне жить в десяти комнатах, в самом деле? Если понадобится ещё одна, дам знать.
— Как будет угодно господину, — снова заулыбался управляющий. — Я подготовлю документы.
Мы с дружинниками перетаскали из машин оружие. У нас имелось шесть карабинов, более десятка револьверов и ручной пулемёт, похожий на ружьё, но с тяжёлым стволом, сошками и магазином, примыкающим сверху ствольной коробки. Довеском шли три ящика патронов и пятнадцать ручных гранат на деревянных рукоятках. Моё новое жилище превратилось в что-то среднее между казармой и арсеналом.
Мы решили, что первое время будем жить тут, а если кому-то понадобится отдельная квартира — снимет себе сам.
Спальни заняли я, Катрин и десятник. Остальным пришлось устраиваться в гостиной.
Кабинет мне понравился. Тут были книжные шкафы, правда, почти пустые, стол, удобное кресло, часы с огромным маятником, картины на стенах, а приглушённый тон обоев создавал уютную атмосферу. Два больших окна выходили на главную улицу. На столе, поблёскивая диском для набора, стоял телефон с хромированной трубкой.
После того, как я подписал договор аренды и выложил деньги, я попытался связаться с Дмитрием Филипповичем, но не дозвонился. Дозвонился только до его секретаря, который сообщил, что Дмитрий уехал на важную встречу и вернётся лишь вечером.
Я велел Катрин приготовить обед, и во время еды мы обсудили планы на будущее. Которых не было. Что тут делать, я не знал. Оставалось ждать указаний из центра.
Впрочем, у меня-то как раз планы имелись. Перво-наперво я собирался засесть в библиотеке и изучить всю литературу, касающуюся чар, как стихийных, так и энергетических. А потом, если не найдётся никаких важных дел, хотел совершить очередное путешествие в Москву, снова посетить отчий дом и тщательно, без спешки прочитать все записи моего покойного родителя, а потом побеседовать с бывшим денщиком Георгием. Выжать из него всё, что он знает, если понадобится — надавить. И может быть, даже выйти на других, кому известно то, что мне нужно. Расследование могло затянуться надолго, но я надеялся, что Дмитрий Филиппович ещё не скоро позовёт нас обратно в Нижний, и времени будет достаточно. А вот дружину требовалось чем-то занять, ибо солдат без дела морально разлагается. Конечно, они были не совсем солдаты, но болтаться без дела им всё равно не стоило. Однако куда их
Магазин одежды находился напротив дома, где мы поселились. Это был дорогой бутик, как бы его называли у нас, ориентированный на состоятельных горожан. Прежде чем являться на званый ужин, я должен был сменить свой отроческий прикид на что-то более респектабельное. За новый наряд я отвалил круглую сумму, зато у меня появился выходной костюм, в котором в высшем обществе на меня не будут косо смотреть. В повседневной же жизни я собирался и дальше носить свой отроческий наряд, который не так сильно привлекал внимание, был удобнее и практичнее. На осень я приобрёл пальто. Близились первые заморозки, а одеть было нечего.
На ужин заявился, как и полагалось, при полном параде. Народу собралось гораздо больше, чем за завтраком. Присутствовали не только жильцы особняка, но и обитатели соседних домов (тоже, разумеется, родственники) и те, кто проживал в городе.
Меня представили всем. Ольга Павловна рассказала о моём участии в битве. Когда она упомянула о том, что я — именно тот, кто убил троих витязей четвёртой ступни, интерес ко мне тут же повысился.
— Троих воинов рода? — удивился седовласый старик, высокий, но сгорбленный, с тяжёлыми бровями и орлиным носом. — Это не шутка? Не может быть!
— Я видела собственными глазами, Прокопий Иванович, — уверила Ольга Павловна. — Мы сражались плечом к плечу. Видели и другие. Именно за свои заслуги на поле брани Михаил принят в семью.
Побеседовали о битве, вспомнили воинов, что пали от рук врага, в том числе супруга Ольги, потом разговор зашёл о Барятинских и тех санкциях, которые они наложили на нас.
— Барятинские по-прежнему возмущаются из-за сгоревших заводов? — спросил Аристарх Петрович Ольгу. — Пора бы им смириться.
— Они хотят компенсацию, — ответила боярыня. — Требуют возмещения ущерба.
— Они воистину дураки, если рассчитывали на то, что мы им преподнесём нашу собственность на блюдечке с голубой каёмочкой, — сказал Аристарх Петрович. — Пусть довольствуются тем, что есть. Они и так получили слишком многое.
— Правильно, дядя, — согласился Григорий. — Хрен им. Почему вообще я должен отдавать своё имущество. Обойдутся.
— Именно, — заворчал Прокопий Иванович. — Пусть валят к чёртовой матери отсюда. На кой чёрт они нам тут сдались? Приходят в наш дом, забирают последнее. И ещё недовольны! Ишь супостаты! Будь я помоложе, сам бы на битву вышел, показал бы кузькину мать! Надо гнать их вшивыми тряпками.
— Всё верно, — подтвердил кто-то из мужчин. — Следует дать отпор. Надеюсь, глава рода не собирается спускать им такое?
— Боюсь, глава рода пока не настроен на решительные действия, — произнесла Ольга Павловна. — Наследник в заложниках, и в Нижнем опасаются идти на прямую конфронтацию.
— Дмитрий Филиппович тоже желал бы вернуть наше положение, — вступился я. — Но всему своё время.
— Разумеется, — фальшиво улыбнулась Ольга Павловна. — Всему своё время.
Разговоры, которые я сегодня слышал в этом дома, всё больше и больше наводили на мысль, что младшая ветвь что-то затевает. И затевает явно без ведома главы рода (точнее его исполняющего обязанности). Младшая ветвь вела себя довольно независимо и, похоже, не очень-то желала считаться с боярами в Нижнем.