Дружинник
Шрифт:
И разве не Дмитрий Филиппович первым предложил отправить Катрин со мной в Оханск? Понятно для чего: чтобы та продолжала стучать. Она же опытная в этом деле. А я-то, дурак, повёлся, считал её другом, считал, что будет служить мне верой и правдой. А она, как и остальные четверо, не мне служили, а главе рода. Дмитрий, как сказала Ольга Павловна, ко мне надзирателей приставил в количестве пяти штук. Вот это на правду походило гораздо больше.
А теперь я должен понять, кто будет стучать вместо Катрин, и на всякий случай, держать ухо востро со всеми четырьмя оставшимися дружинниками. Я ведь многое им рассказывал,
Самому мне тоже теперь полагалось играть роль шпиона. От меня требовалось стучать на младшую ветвь. Видимо, Дмитрий Филиппович хотел, чтобы я вошёл в их доверие и доносил обо всех их планах. Пока чётких руководств не было, но я не сомневался — будут.
Вот только я не собирался становиться информатором. По крайней мере, до тех пор, пока не пойму, кого держаться выгоднее. Всё меньше и меньше меня устраивало положение, в котором я очутился. И ладно, если бы иных вариантов не было. Так ведь были же! Но глава рода предлагал мне самый неприглядный из всех существующих.
Единственная действительно весомая причина, по которой мне не стоило отходить от главной ветви — это угроза жизни со стороны других родов. За последнюю неделю меня пытались убить два раза! И они не остановятся. Найдут рано или поздно, куда бы я ни подался, из-под земли достанут. Слишком влиятельные люди занимались моим устранением.
К младшей ветви тоже имелись вопросы. Если первое покушение организовали они (в чём я всё больше сомневался), стоило держаться от них подальше. Кроме того, они были слабее. О том, что задумала Ольга Павловна, я тоже пока мог только догадываться, а подписываться на совсем безумную авантюру — себе дороже.
Аркадий поселился в двух кварталах от меня, в скромной (по крайней мере, по сравнению с моими хоромами) квартирке на втором этаже двухэтажного каменного дома. Поселился инкогнито под чужой фамилией. Никто не должен был знать о его приезде, он даже к младшей ветви с визитом не явился. При нём находились отрок-оруженосец, два дружинника и две горничные: одна — средних лет, другая — совсем молодая.
Аркадий вызвал меня на следующее утро и предложил прокатиться.
Мы отправились на восточный берег реки, где располагался большой и грязный промышленный район, напомнивший мне Арзамас. На окраине стоял заброшенный цех — длинное кирпичное здание в два этажа, запрятанное среди зарослей.
— Хочу поглядеть, что ты умеешь, — объяснил Аркадий. — Знаю, что тебя лично тренировал Борис Вениаминович. Видишь, насколько тебя ценит род: сам старший наставник занимался тобой! С завтрашнего дня продолжишь занятия — таково указание главы.
Эта новость меня порадовала: хоть чем-то полезным займусь.
Мы нашли чистую площадку, и Аркадий вызвал свою броню: она была довольно массивной и грубой на вид. В таком обличии дружинник походил скорее на каменного голема, чем на человека. Но при этом двигался он на удивление свободно. Артефактами Аркадий не пользовался.
Я сразу понял, кто он. Это был один из тех членов рода, которые посвящали всю свою жизнь военному ремеслу, а потому достигали наибольших высот в овладении
Я применил свои обычные энергетические чары.
Аркадий принялся наступать. Я отбил два его удара и ногой пробил прямой в корпус. Ожидал, что Аркадий сейчас кубарем покатится в ближайшие заросли, но этого не случилось: он устоял, лишь отпрянул на два шага, а потом снова ринулся в бой, и опять на меня посыпались удары тяжёлых каменных кулаков. Я ставил блоки и бил в обратку. Несколько раз пробивал лоукик, несколько — в голову. Каменная крошка отлетала от доспехов, но Аркадий ни разу не свалился с ног.
Потом в его руке возникла увесистая булава. Я блокировал и её. Ударом локтя с разворота снова заставил Аркадия отойти на несколько шагов, но тут же мне прилетело булавой в голову.
— Ладно, на первый раз достаточно, — сказал Аркадий, убирая защиту, — твоя техника неплоха. Думаю, она может оказаться полезной. Будешь тренироваться каждый день. Я отдам распоряжение, чтобы тебя привозили сюда.
Я был впечатлён способностями своего куратора. Непонятно, на какой ступени он находился, но то, что он не отлетал от энергетических ударов, как это случалось с моими прежними противниками, заставляло предположить, что он очень силён.
В лечебницу, куда увезли Таню, я попал лишь вечером. До этого пришлось снова зайти в лавку, закупиться шмотками, так как после столкновения с огневиками Воротынских, много одежды пришло в негодность, и только потом в сопровождении Гаврилы я поехал к Тане.
Это была частная клиника, где лечились местные богачи. Тане отвели индивидуальную палату: маленькую, но опрятную и чистую. Медперсонал тут дежурил круглосуточно. Девушка до сих пор не пришла в себя. Она лежала под капельницей бледная, как покойница. Почти не дышала, и сердце билось медленно-медленно.
Я попросил дежурную медсестру выйти, чтобы побыть наедине со своей возлюбленной. Я смотрел на нежное личико Тани с аккуратными чертами, на пряди волос, которые падали на её лоб, и думал о том, что возможно, она больше не вернётся из забытия. Меня охватило чувство вины: ведь это я не подумал о последствиях, я использовал её, заставил трудиться на износ. И вот результат.
Не радовала и сумма, которую требовалось отдать врачам. За Катрин, к счастью, Дмитрий Филиппович заплатил сам, лечение же Тани целиком и полностью легло на меня, и я сильно сомневался, что потяну его, не залезая в долги.
Я немало удивился, когда на выходе из лечебницы встретил Якова. Тот тоже сделал удивлённый вид, порадовался нашей случайной встрече и пригласил завтра к себе в гости на ужин. Я не стал отказываться: знакомства никогда не помешают, особенно в моём нынешнем положении. На том и порешили.
А на обратном пути я сообщил Гавриле, что через два дня еду в Москву, и отбытие моё должно остаться втайне от всех. Естественно, ни в какую Москву я ехать не собирался, просто было интересно, оправданны ли подозрения. Десятник поначалу отговаривал меня, якобы уезжать сейчас опасно, но потом всё же дал обещание не разглашать мои планы.