Дружинник
Шрифт:
Мы вернулись домой. Моя новая горничная Аля, что была приставлена ко мне с лёгкой руки Аркадия, возилась на кухне у плиты. Близилось обеденное время.
Зазвонил телефон. Не снимая пальто и обуви, я прошёл в кабинет, взял трубку.
— Михаил Птахин? — спросил женский голос. — Вас беспокоят из лечебницы Комариных по поводу пациентки Татьяны Макаровой.
— Слушаю, — у меня замерло сердце. Я просил лично сообщать о любых изменениях в её состоянии, и теперь со страхом и надеждой ждал звонка.
— Минуту назад была зафиксирована остановка сердца, — сообщили на том конце провода.
Словно удар кувалдой по голове. «Этого не может быть», — вертелось в мыслях. Надежда рухнула.
— Сейчас буду, — сказал я и бросил трубку.
Выбежал в коридор, крикнул своим надзирателям, чтобы готовились к выезду.
Десятник собственнолично взялся меня сопровождать, и поскольку Виктор уже ездил утром, позвал Алексея. Мы спустились по парадной лестнице. Машина стояла у входа.
Мы собрались садиться, как вдруг я заметил человек, идущего через дорогу. Он пропустил проезжающий паровой экипаж, и направился к нам. Он протянул руку — в ладони засиял большой огненный сгусток, который полетел в нашу сторону.
— Ложись! — только и успел я крикнуть и бросился на асфальт. В следующий миг огненный вихрь врезался в машину, и та вспыхнула. Металл начал плавиться — столь высокой была температура.
Мои дружинники, которые тоже успели отпрыгнуть, выхватили револьверы и, облачившись в броню, принялись палить в идущего человека, но пули будто испарялись на подлёте к нему: ни одна не достигла цели.
— В здание! — крикнул мне десятник, материализуя в руке бердыш. Алексей тоже вызвал бердыш, и оба дружинника ринулись в рукопашную. Я видел, как они наносили удар за ударом, но противника успевал блокировать их своей магической силой, и лезвия врезались о невидимую оболочку, что вспыхивала пламенем при каждом попадании.
Я сосредоточился, призывая энергетическую силу. И тут в меня попало копьё, разлетевшись на мелкие льдинки. Я обернулся: по тротуару ко мне шёл человек, закованный с ног до головы в ледяной панцирь. Он метнул в меня ещё одно копьё. Я выхватил револьвер, и выпустил в ледяного воина весь барабан, быстро взводя курок левой ладонью, но пули не могли пробить броню.
Я ощутил холод. Почувствовал, как руки и ноги сковывает лёд. Я двинул рукой — лёд рассыпался. Таких чар я ещё не встречал. К счастью, они оказались бессильны против меня.
Позади я услышал выстрелы. Обернулся: с противоположной стороны проезжей части, спрятавшись за припаркованными у тротуара машинами, по мне вели ружейный огонь несколько человек.
Я ринулся в парадную, крикнул швейцарам, которые дежурили внизу, чтоб спасались. В следующий момент тяжёлая дубовая дверь разлетелась в щепки. Передо мной стоял человек в броне изо льда. В меня полетели копья. Отбивая одно за другим, я ринулся на противника и ударом колена в прыжке выбил его на улицу.
Почти сразу на меня обрушился огненный вихрь, и я еле успел увернуться.
Мастер огненных чар вошёл в парадную, и мы оказались с ним лицом к лицу. Я ударил. Кулак встретился с защитной пеленой, обволакивающей его тело. Если бы не энергия, моя рука расплавилась бы. Ударил снова — и снова блок.
Противник принялся бить в ответ. Он владел какой-то необычно рукопашной техникой, напоминающей какое-то китайское ушу: удары кулаками перемежались ударами ладонью и ребром ладони. Они были лёгкими, стремительными и каждый сопровождался огненным вихрем. Я блокировал их, и рукава моего сюртука начали тлеть, а потом загорелись. Было удивительно, что мои энергетические удары не сбивали противника с ног и спокойно парировались. Но я не думал об этом — просто бил и ставил блоки.
Я провёл лоукик, но противник поставил голень, и ребром ладони нанёс удар, нацеленный мне в шею, который я блокировал. Апперкот локтем дезориентировал вражеского воина, и я с разворота пробил его ногой в корпус.
Огневик отлетел в угол. А на меня снова шёл человек в ледяной броне. И тут я почувствовал, что больше не могу держать энергию, что она вот-вот исчезнет. Я сосредоточился, забыв обо всём на свете. На меня обрушились несколько ледяных пик, а потом посыпались удары кулаков. Я не отбивался. Собрал остатки энергии и нанёс сокрушительный удар в корпус врага одновременно двумя руками. Удар оказался настолько сильным, что пробил магическую броню. Хрустнули рёбра, и противник влетел в стену. Мои руки были в крови. Слабость накатила, как танк, тяжело и безжалостно.
Пока я дрался, на улице не смолкали выстрелы: там шла перестрелка, но я не понимал, кто с кем воюет. А сейчас пальба утихла. Бой, казалось, окончился. Но в это время очухался огневик. Похоже, магических сил у него не осталось, и он вытащил револьвер, собираясь прикончить меня.
На лестнице послышались шаги нескольких человек, грохнули выстрелы. Противник мой, пронзённый пулями, упал замертво. Мне на помощь пришли Виктор и Иван, что остались в квартире, а теперь стояли на ступенях, наведя карабины на мёртвого врага. Аля тоже была с ними, в своей ручке она сжимала маленький карманный револьвер.
Я устало опустился на пол. Меня давила слабость. В мыслях — полнейшая путаница. «Надо бежать в больницу», — повторял я себе. Но зачем? Сердце остановилось. Тани больше нет. Два дружинника что-то спрашивали у меня, а я пребывал в прострации, и смысл их слов с трудом до меня доходил.
Я пошёл в квартиру. Сюртук мой в стычке серьёзно пострадал, превратившись в обугленные лохмотья, пришлось переодеваться.
Как оказалось, два оставшихся в квартире дружинника и Аля, когда увидели, что творится у парадной и стрелков на противоположной стороне дороги, стали отстреливаться из окон. Потеряв троих, группа неизвестных позорно бежала. В это время другие два дружинника дрались с огневиком, который, судя по применяемым чарам, был никак не ниже пятой ступени. В той схватке погиб Алексей. Гаврила выжил, но получил сильные ожоги. Его увезли в лечебницу.
Аркадий явился к месту происшествия очень быстро, поговорил с приехавшей полицией, потом расспросил меня о том, что произошло. Мы общались наедине в кабинете.
— Скорее всего, тебя заказали Басмановы, — объявил он, когда я закончил рассказ.
— Почему ты так решил? И на кой им я нужен? Они меня даже не знают.
— Старик, которого я допрашивал, сказал, что это могли быть они. Басмановы связались с Воротынскими, а те предоставили им своих людей. Видимо, они прознали о твоей силе.