Дубровский. Дело князя Верейского
Шрифт:
VIII
Летом 1810 года специальные агенты отбыли в посольства европейских столиц. Требования к кандидатам на эту должность предъявлялись высокие, и исключительно только соответствия им являлись основанием для зачисления в штат. Оттого и состав получился весьма разномастным.
Были тут и представители известных дворянских фамилий, имевшие хорошее домашнее образование и
Виктор Прендель не мог похвастаться молодостью и образованием, зато имел большой опыт. Да ещё какой! Тирольского дворянина конвент Франции приговорил к обезглавливанию на гильотине за его роялистские взгляды. Но смертнику удалось бежать и записаться в ряды австрийской армии. Там ему в 1799 году довелось воевать под знаменами самого Суворова в Италии и даже командовать казачьим отрядом. Покорённый духом русской армии, он становится её офицером, нередко выполняет секретные задания, некоторые – лично от императора Александра I. В сорок четыре года Пенделя назначают резидентом в столицу Саксонии Дрезден.
XI
Спустя два года все агенты получили вызов явиться в Санкт-Петербург. Те, чьи личные дела хранили истории, способные впечатлить не только генеральских дочек, но и их отцов, ехали в Россию с беспокойством. Так чувствует себя штык-юнкер, впервые званый на офицерскую попойку.
Никто не знал, что именно кроется за этим приказом. Первое, что шло на ум всем, – отставка в связи с ненадлежащим исполнением обязанностей. Второе и третье – носили личный характер и имели куда меньшее значение. Но когда все увидели, что обширный, как небольшой плац, кабинет начальника Кадетского корпуса заполнен, у большинства отлегло от сердца. Стало понятно – командование объявило всеобщий сбор. Друг другу их не представляли, кто был знаком прежде, обменялись рукопожатиями.
Помимо семи агентов и помощника министра по особым поручениям князя Верейского – с ним большинству уже доводилось общаться за границей – здесь были сотрудники канцелярии разведотдела и ещё несколько лиц. Среди них и Юстас Грунер, бывший министр полиции Пруссии. Эмигрировав в Австрию, он из Вены координировал действия информаторов агентурной сети в германских княжествах. Напротив его – отставной ротмистр русской армии прусский дворянин Давид Саван. Через этого двойного агента в Великом герцогстве Варшавском получали сфальсифицированную в русском генштабе информацию.
X
Все ждали Барклая де Толли. Министр опоздал на полчаса. Оказалось, докладывал императору о совещании и получил на этот счёт высочайшие указания. Доводить же их не спешил, для начала обошёл всех, пожав руку каждому. Затем слово взял докладчик – подполковник Пётр Чуйкевич. Он руководил направлением Особенного отдела по анализу и систематизации поступавших из-за кордона донесений. Офицер, известный собравшимся больше в качестве военного писателя, в отличие от своих творений, оказался доходчив, как гусар с уездной кокоткой на летних манёврах. Есть такой тип авторов: впечатляешься услышанной от них историей, но остаёшься разочарованным от её изложения на бумаге.
Суть выступления: войны с Наполеоном следовало ожидать уже этим летом, максимум – через год. Выводы основывались на составленной отделом дислокационной карте французских частей с отметкой всех их передвижений. Разведданные даже позволяли ориентировочно оценить численность первого эшелона французских войск – до полумиллиона человек.
Исходя из этого и разрабатывалась стратегия в предстоящей войной кампании. Основная её идея состояла в том, чтобы как можно дольше избегать прямых крупных столкновений.
– Уклонение от генеральных сражений, партизанская война летучими отрядами в тылу операционной неприятельской линии, недопускание до фуражировки и решительность в продолжении военных действий, – резюмировал Чуйкевич. – Такие меры для Наполеона внове, для французов утомительные и союзникам их нестерпимые.
Конец ознакомительного фрагмента.