Дуэль на троих
Шрифт:
– А вот это – не твои проблемы!
– …а ведь вашего фамильного клада, судя по описи, – не слушая, потряс он серебряной трубочкой, – хватит на тысячи парижских долгов!
Пусть говорит, змей, подольше. Мне бы выгадать хоть каплю времени на размышление…
Пикар уже прохаживался по комнате.
– Впрочем, теперь твоего отца – отца героя русской компании, – он похлопал меня сзади по плечу, – император вполне может освободить от всех долгов. Важно, как подать прошение! – Не церемонясь, полковник закинул голову и прополоскал вином горло. – Я сумел бы это сделать…
Из показаний сержанта гвардии Люка Превера
Сперва я обошел эту домину со всех сторон. Потом стал колотиться во все подряд ставни и двери.
На стук высунулся лейтенант, с этими филерскими нашивками. Как?.. Нет, нет, месье, я сказал: с чудесными нашивками, с самыми дивными нашивками в мире! Я никого не хотел оскорбить, месье. При виде этих ярчайших нашивок сразу вспоминается сам символ Франции – галльский петух. Ну, не уверен, как там насчет галльского, но петух вспоминается точно. В любой тюряге у людей спросите…
Хорошо, хорошо, я и хотел сразу к делу. Так вот, лейтенант мне сказал:
– Чего ломишься, деревенщина? Или не знаешь, чье это расположение?
Он, кстати, чего-то жевал, а время было не обеденное. Отметьте этот факт, пожалуйста… Спасибо.
Так вот, этот парень, воистину как боевой петушилло, попер на меня, будто оттереть хотел подальше от своего курятника… Ой, ну простите, это слово родилось от аллегории! Я имел в виду, от своего уважаемого заведения, где ему так здорово жуется.
Так вот:
– Не знаешь, что ль, чье это расположение? – спрашивает он.
А я только ответил:
– Как не признаешь по такой отрыжке ваше людоедство?
Лейтенант, видимо, попался глуховатый и стал переспрашивать меня – что да что? Да верно ли он меня понял?
Мне это, признаться, быстро надоело, и я перешел к своему делу.
– Где там у вас застрял Бекле? Ему уже в наряд заступать.
Тут он засмеялся, и говорит:
– Ха! Ничего не получится. Ищи ему замену, приятель. Он арестован.
Тут я разинул рот, а он, верный ваш служитель, даже подобрел и зашел обратно на свое крыльцо.
Из дневника Жана Бекле
Какой же я болван!!! Кинувшись на взрыв, а потом на поиски Анюты, я, не осмотрев еще как следует, до каждого темного угла вскрытый тайник, бросил его минимум на полчаса без присмотра!..
Кто ж мог знать, что за мной следят по приказанию этого питона!.. И без меня в мое дело, ради которого уже принесено столько жертв, перенесено страданий и лишений, оказался основательно просунут чужой хищный нос! И дело, спасительное не для одного меня, но для целого семейства, уже осваивается чужими.
Но следовало взять себя в руки и «жить и сражаться дальше в измененных обстоятельствах». Золотые слова порой говорит наш император.
– Ваши предложения?..
Пикар выдержал паузу, хоть и не особо большую, и твердо сказал:
– Половина. У вас же только половина свитка.
– Ну, это несерьезно! – Я сразу вскочил, как буржуа на торге, и даже ударил перчатками об стол. Начал демонстративно застегиваться.
Пикар даже не переменил положения. Разве что еще глубже откинулся на спинку кресла. Он заговорил, и я перестал шнуроваться, невольно слушая.
– У тебя нет другого выхода, сынок. Твой предок обеспечил свой тайник тройной защитой. Точные координаты клада, – полковник помотал перед собой серебряным футляром, – он спрятал в башне Кремля, под самым носом у царя Василия. Здесь царь не вздумал бы даже искать! – Пикар одобрительно засмеялся. – Наверняка, все перерыл у князя в тереме. Но князь не мог здесь спрятать и само сокровище.
Полковник встал и заходил по комнате. Неужто змеи тоже иногда волнуются?
– В свитке, который теперь у меня… – скрипел он на ходу. – Да! Я надеюсь, ты не сердишься, что на время нашей встречи он покинул свой уютный футляр? Согласись, было бы недальновидно дать тебе ознакомиться с его содержимым. Так вот. Во втором свитке, который сейчас у меня, – он глянул вдруг глазом учителя, проверяющего, бдителен ли ученик? – число шагов и поворотов. Очевидно, в твоем – само место. Но без этого свитка, – Пикар пощелкал ногтем по пустой трубке, – ты ничего не найдешь, сынок.
– Но и вы без моего – тоже! – злорадно вставил я.
– Тебе даже не выйти отсюда. – Полковник и ухом не повел. – Я буду спокойно пытать тебя как предателя нации. И до утра все узнаю. Не лучше ли договориться по-хорошему? Честно поделим, и все. Видишь, я по-русски щедр.
Тут усмехнулся я.
– А кто перевел вам свиток? Вы же ни бум-бум по-русски.
Пикар оскалился в ответ.
– Это когда же у меня были проблемы с переводчиками?
– Значит, делить на три части – и переводчику?
– О, не беспокойся! Он уже в мире ином. Перепил бургундского. – Полковник почти беззвучно и притом очень открыто смеялся. Но глаза его жили совсем отдельно от его компанейского смеха.
Я покрутил в руке только что осушенный бокальчик.
А может быть, мне как раз повезло, что взрыв вспугнул меня из башни, и что я начал метаться среди испуганных соотечественников, а то ведь прикололи бы меня в башне к старым итальянским кирпичам?
Видимо, в той дымной беготне и давке соглядатаи Пикара, скорей всего, меня и потеряли. Вот и не знает полковник теперь, куда я девал первый свиток! И ничего умнее не нашли, как перерыть рюкзаки и постель.
Тут я решил, что самое время перейти на «ты».
– А ты – редкая сволочь! По-твоему, я слабоумный, чтобы верить такой мрази?
Пикар сжал свой бокал так, что я подумал: ножка отскочит. Но через секунду он ослабил хватку.
– Не вижу для тебя другого выхода. – Он дернул шнур звонка. – Жерар! Взять лейтенанта, и в комнату номер три.
Я поднялся с усмешкой. Главное было показать, что я плюю с высокой колокольни на его костоломов. Кажется, по легкомыслию я действительно их не боялся.