Дуэт с Герцогом Сиреной
Шрифт:
Дживре делает выпад.
Илрит крутится. Она лишь туман, тень и угасающий свет жизни. Илрит вонзает копье прямо ей в брюхо.
Пальцы моего первого помощника смыкаются вокруг него. Она снова воет, скрежеща зубами. Свет на наконечнике копья растет, и Илрит поет.
— Пожалуйста, Дживре, это не ты. Прости меня. — Мои руки двигаются так же быстро, как и мои мысли.
Она исчезает со вспышкой света.
Я моргаю от голубой дымки, в которой она только что была. Пляшущие огоньки еще не успели исчезнуть из моих глаз, как я врезаюсь в Илрит.
— Как ты смеешь!
— Она была рейфом. — Илрит ловит меня за оба запястья. Один захват наполовину и неловко, так как он все еще держит копье. Оно впивается в мою кожу, и я чувствую это сильнее, чем воду или даже его пальцы на другой руке. — Это была не та женщина, которую ты знала. Она бы попыталась украсть твою душу из твоего тела и заменить ее своей, если бы ты дала ей шанс.
Мне удается слабо кивнуть. Шок и ужас заглушают мои чувства. Я возвращаюсь к тому, для чего пришла сюда. Ни больше. Ни меньше.
— Мне нужно забрать серебро. У меня была целая команда; будут еще рейфы. — Если Дживре может быть одной из них… то любой может им стать.
— Я буду следить. Двигайся быстрее. — Илрит уплывает, доверяя мне, что я сделаю то, что должно быть сделано, несмотря на мои прежние колебания.
Я заставляю себя двигаться. Плыть вниз, к остаткам трюма. Тонкие серебряные прутья, которые были так аккуратно уложены, разбросаны повсюду, едва поблескивая в темноте.
Безопасность моей семьи. Свобода. Будущее.
Каждый из них, который я поспешно запихиваю в сумку, которую дал мне Илрит, в моем сознании становится цифрой. Грубый подсчет. Но больше — это больше. Я продолжаю брать, сумка пухнет, но не рвется, пока резкая нота не отвлекает меня.
Вспышка света. Бурчание. Движение в темноте. Я чувствую, как рейфы приближаются, прокладывая себе путь из глубин. Они плачут и кричат о нас — обо мне — с шумом, похожим на неистовое пение погребальной панихиды.
Как я и боялась. Как я и знала. Они винят меня в своих смертях и теперь хотят отомстить. Но я не могу отдать себя им за это. Я должна еще многое сделать.
Прости меня, говорит мое сердце, хотя никто из них не услышит.
— Илрит, у меня все! — Я плыву обратно, сумка тяжела на плече. Моя сирена звучит над остатками носовой части лодки. Еще два рейфа окружают его.
— Начинайте плыть назад! — кричит он.
— Что… Илрит!
Он опускается ниже моего поля зрения. Я пытаюсь подплыть к нему как можно быстрее. Но, отягощенный сумкой, он уже поднимается обратно.
— Начинайте плыть, Виктория!
Я делаю то, что мне говорят. Я так привыкла к тому, что все контролирую, все решаю, что роль поддержки мне не по душе. Это похоже на то, как если бы я снова надела обувь, которую носила в детстве и которая мне больше не подходит. Но благодаря тому, что я была капитаном, я также понимаю, что в опасных ситуациях важно доверять тому, кто обладает опытом и знаниями. Иногда даже самые лучшие лидеры должны следовать за ними.
Глубокий голос наполняет море. Я оглядываюсь через плечо. Илрит — смерть в воде. Орудуя сверкающим копьем, он расчленяет спускающихся на него фантиков, превращая
Илрит искусен в бою. Каждое его движение выверено и грациозно. Его боевые инстинкты так же отточены, как мои — на ветер и приливы. Но он всего лишь один мужчина.
Рейф тянется к нему, хватая за руку. Илрит не издал ни единого крика, но я вижу, как на его лице промелькнула боль.
Я делаю движение, чтобы позвать его. Это привлекает внимание рейфа. Призрак смотрит на меня. Голос Чарльза заполняет мои уши: Звони в колокол, Лиззи.
Я открываю рот, но звука нет. Нет ни слов, ни песни. Я снова в той темной комнате с колокольчиком в те первые недели, о которых я не вспоминала уже много лет. Я думала, что отказалась от этого воспоминания… принеся ее в жертву словам старых богов. Как же рейф нашел его во мне?
Другой рейф бросается на Илрита, нанося удар ему в грудь. Он едва успевает заметить, хотя я смотрю прямо на него.
Звони. В. Колокол. Лиззи, прорычал Чарльз из другого времени, пытаясь отвлечь меня от настоящего.
— Виктория! — Моё имя голосом Илрита— вот что выводит меня из транса рейфов. Рейфы сжимаются в сгусток света вокруг Илрита. Сила его копья колеблется.
Я не Лиззи. Я Виктория. И я больше не подвластна Чарльзу. Я не была уже много лет, и я не позволю этим призракам раскапывать мои ужасы и использовать их против меня.
Мои глаза закрываются. Я вспоминаю нашу тренировку и чувствую призрачную хватку Илрита, когда он обнимает меня. Как он поет в изгиб моей шеи и плеча, наставляя меня в своем амфитеатре.
Тихая неподвижность. Спокойствие. Покой, который я каким-то образом обрела в этих таинственных песнях.
Уходите, требует мое сердце, уходите, тени и оттенки прошлого. Я больше не принадлежу вам. Вот что говорит моя песня своими собственными словами, наложенными на гимны старых. Я громче, чем шипение, рычание или визг призраков.
Когда моя песня достигает своего пика, из посоха Илрита вырывается свет. Он отличается от всех тех сил, которые он использовал до сих пор. Он ярче, сильнее, теплее. Он распространяется гораздо дальше, чем предыдущий защитный пузырь — так далеко, что разбивается о камни и обломки.
Шум призраков затихает, они рассыпаются в звездную пыль, которая на короткое время собирается в слабые очертания мужчин и женщин, которые почти сразу же исчезают с тихими вздохами. Я чувствую каждого из них на своем сердце. Их боль. Их удовольствие. Каждый из них словно проходит сквозь меня, нанося ощутимые удары по тем частям меня, которые даже не должны быть видны. Части моей души.
Медленно меркнет свет. Очертания подводной бойни Серого Прохода становятся не более чем туманными отблесками, остающимися после того, как я моргну глазами. Но свет не совсем исчез. Он цепляется за меня. Он внутри меня… он… они.