Дунайский лоцман
Шрифт:
Наконец 29 сентября, еще после шести дней тяжких усилий, Сергей Ладко почувствовал, что глубина надреза достаточна. Еще несколько миллиметров, и железо будет перепилено целиком. Значит, не трудно переломить металл. Произошло это вовремя: лезвие второго ножа уже превратилось в проволочку.
На следующее утро после обхода, свободно располагая целым часом, Сергей Ладко настойчиво продолжал делать задуманное. Как он и предполагал, прут согнулся и лопнул сразу. Через отверстие узник вылез за решетку, и, глядя поверх края деревянного ящика, жадно осмотрелся.
Как он и предполагал, от земли отделяло метров пятнадцать. Расстояние можно было преодолеть, только располагая веревкой. Но спуск на землю был наименее трудной частью задачи, хотя как ее решить— оставалось неясным.
Чем больше всматривался он, тем сложнее рисовалась ситуация. Тюрьму окружала дорога для часовых, с другой стороны примыкавшая к стене высотой метров в восемь, за нею виднелись крыши домов. Спустившись, нужно было перебраться через ограду, а это с первого взгляда казалось невыполнимым.
Судя по отдаленности домов, тюрьму, очевидно, окружала улица. Оказавшись там, беглец окажется беззащитным перед каждым встречным. Как выбраться из поселка незамеченным?
В поисках выхода из положения Сергей Ладко стал внимательно разглядывать все, что открывалось слева. Он увидел Дунай, с желтыми водами, покрытыми бесчисленными судами всевозможных размеров. Одни из них поднимались или спускались по реке, другие стояли на якорях у набережной. Среди этих последних лоцман сразу же узнал свою баржу. Она ничем не выделялась среди соседних судов, и ничто не показывало, что ее охраняли. Вот будет удача, если Сергей Ладко сможет ею завладеть! Тогда беглец менее чем через час пересечет границу, а на сербской территории он будет смеяться над австро-венгерским правосудием!
Он снова посмотрел направо и насторожился. Поддерживаемый на определенных расстояниях солидными скобами, вделанными в стену, с крыши спускался железный стержень, — очевидно, проводник громоотвода, — и проходил не очень далеко от окна камеры Сергея, чтобы потом уйти в землю. Стержень сделает спуск довольно легким, если удастся до него дотянуться.
Кажется, удастся. Вдоль стены снаружи род карниза, одно из нехитрых архитектурных украшений здания, образовал выступ шириной в двадцать — двадцать пять сантиметров. При хладнокровии и ловкости можно по нему пройти, достигнуть стержня громоотвода.
Но если и увенчается успехом такая безумно смелая попытка, наружная стена все-таки останется недоступной. Заключенный в камере или во дворе тюрьмы — все равно узник.
Сергей Ладко теперь разглядывал стену с таким вниманием, какого он ей до того не уделял; он заметил, что верхняя часть выложена с обеих сторон рядом квадратных выступов из камня. Еще одно архитектурное украшение и, кажется, тоже полезное… Он вернулся в камеру.
Он принял решение. Средство завоевать свободу наперекор всему было найдено. Каким бы оно ни казалось рискованным, оно могло, оно должно увенчаться успехом. И в конце концов, лучше смерть, чем продолжение подобной муки.
Терпеливо ждал он второго обхода. Время еще оставалось, он принялся заканчивать свои приготовления. Остатком ножа нарезал из простыни полсотни полос в несколько сантиметров шириной. Чтобы не привлечь внимания тюремщика, оставил часть полотна, и постель сохранила внешний вид. Ведь не придет же им в голову поднимать одеяло.
Нарезанные полосы он сплел по четыре в прочную веревку длиной от четырнадцати до пятнадцати метров, ее он тщательно спрятал под каменной кроватью.
Теперь готово, и он решил, что бегство совершится в этот же вечер, в девять часов.
В этот последний день Сергей Ладко продумывал мельчайшие подробности своего предприятия, перебирая в уме счастливые случайности и опасности. Что его ждет: свобода или смерть? Это решит ближайшее будущее. Во всяком случае, он рискнет.
Но перед тем как пробил час действия, судьба приготовила Сергею последнее испытание. Было около трех часов пополудни, когда засовы камеры отодвинулись с большим, нежели всегда, шумом. Чего от него хотят? Опять поведут к господину Изару Рона? Впрочем, для допросов обычный час уже миновал.
Нет, произошло что-то иное. Через распахнутую дверь Ладко увидел в коридоре помимо тюремщика, группу из трех незнакомых особ. Выделялась, конечно, женщина лет двадцати, с нежным и добрым лицом. Из сопровождавших ее мужчин один, очевидно, был ее мужем. Льстивое обращение и угодливая поза тюремщика перед третьим позволили угадать в нем директора тюрьмы.
Судя по особо почтительному отношению к ним, посетители принадлежали к людям высокого круга, возможно даже это была путешествующая княжеская чета, при ней директор играл роль чичероне [43] .
[43] Чичероне — проводник-экскурсовод по достопримечательным местам.
— Сейчас занимает эту камеру, — объяснил он гостям, — не кто иной, как знаменитый Ладко, атаман дунайской банды, имя его, конечно, дошло и до вас.
Молодая женщина пугливо взглянула на знаменитого злодея. Но он совсем не внушал ужаса, этот прославленный преступник. Невозможно было представить себе атамана бандитов такой легендарной жестокости в облике исхудалого, изможденного, бледного человека, чьи глаза выражали отчаяние и глубокую тоску.
— Правда, он упорно настаивал на своей невиновности, — беспристрастно добавил директор, — но мы привыкли к таким песням.
Потом он указал посетителям на порядок и превосходную чистоту в келье. В пылу рассуждений он даже переступил порог и приготовился прислониться к окну, чтобы стать лицом к слушателям в позе лектора.
Сергей Ладко замер. Того не подозревая, директор слегка прикоснулся к тому месту, где работал узник, и каменная пыль начала сыпаться тонкой струйкой. Другим движением он тронул затычку из хлеба, она вывалилась из камня и упала на пол. Обнаженная оконечность прута ясно показалась в глубине ячейки.