Дурман-звезда
Шрифт:
Кони мечутся как безумные - похоже, сияние совершенно их ослепило. Бойцы, что ехали в авангарде, уже мертвы; один лежит головой в ручье, второй рядом на берегу, а из глазницы торчит арбалетный болт. Служанку зарубили мимоходом, не дав подняться. Телохранитель ранен - стрела в боку. Он с Кристой бьется спиной к спине, но долго это продолжаться не может.
Телохранитель падает с раскроенным черепом. Криста едва держится на ногах. Она вся в крови; роняет клинок. Жить ей осталось считанные секунды. Нападавшие, видя это, опускают оружие. Свет, которым они облиты, начинает понемногу тускнеть. Расплавленный
Криста, шатаясь, входит в ручей, бессильно опускается на колени. Вода вокруг краснеет. Аристократка с трудом поднимает голову, находит Ясеня взглядом и вдруг улыбается. Разлепляет губы, и он отчетливо слышит:
– Не бойся. Это бывает.
Ветер ворошит ее волосы.
– Любой ручей приводит к морю, если попросишь. Найди меня, Ясень.
Один из нападавших, чуя неладное, прыгает к умирающей. Замахивается клинком, чтобы снести ей голову. Но вода вокруг вскипает, кровавая пена закручивается воронкой, и человека с мечом отбрасывает назад. Смерч высотой с двухэтажный дом вырастает мгновенно, скрывая Кристу. Взбесившийся ручей ревет и стенает, как штормовое море. Вихрь вращается все быстрее, разбухает, вбирая воду. Ветер сбивает с ног людей, стоящих на берегу. Ясень пытается вжаться в землю, вцепиться в нее зубами. Вой становится нестерпимым, но уши зажать нельзя, потому что руки стянуты за спиной; секунды превращаются в пытку.
Все кончается резко, в одно мгновение. Смерч, поднявшийся над мостом, вдруг лопается, рассеявшись мириадами брызг. Испаряется, дохнув на прощание морской прохладой.
Ясень пытается подняться на ноги, но кружится голова. Он ждет, пока станет легче. Стоит на коленях, глядя туда, где только что был ручей, а теперь - только мост над высохшим руслом. Обнаженное дно потрескалось, как после многомесячной засухи: смерч высосал все до капли. Ну, что ж, Драконы умеют прощаться так, чтобы это запоминалось надолго.
Кто-то подходит сзади. Затылок заранее начинает болеть, и наступает тьма.
...На этот раз пробуждение оказалось менее комфортным, чем утром в гостях у Кристы. Ясень ощутил неприятный холод, разлепил глаза, но ничего не увидел - вокруг было совершенно темно. Следующее открытие не добавило оптимизма - Ясень был прикован к стене, распластан по вертикальной поверхности. Руки и ноги широко разведены в стороны, запястья и щиколотки прихвачены так, что невозможно пошевелиться.
Рубаха промокла, прилипла к телу, по лицу стекала вода. Похоже, ему только что плеснули в лицо, чтобы привести в чувство. От души плеснули, с размахом - не меньше, чем полведра, а остатки вылили на голову сверху. Хотя здесь и без купания не жарко - похоже, это подвал, подземелье, где круглый год царит знобящая сырость. Да и вообще, невесело - мутит, голова раскалывается. Понятное дело, два удара подряд. Не каждый день такое случается...
В воздухе висел едва уловимый запах, словно только что задули свечу. Очевидно, хозяева не желали, чтобы Ясень разглядел их физиономии. Впрочем, кое-какие догадки уже имелись.
– Итак, юноша, вы, насколько я понимаю, готовы к беседе?
Ну да,
Умом Ясень понимал, что жизнь его сейчас не стоит ломаного гроша. Уж если посланницу королевского рода не пожалели, то ему и подавно не стоит надеяться на благополучный исход. Но почему-то не испытывал страха - скорее, злость. Что-то шевельнулось внутри, как будто снова начал тлеть огонек, поселившийся в нем после прогулки по горящему полю. Сейчас, правда, был не самый подходящий момент, чтобы заниматься самокопанием. Сначала надо поговорить.
– Что же вы, светлый брат, в темноте сидите?
– вежливо спросил Ясень.
– Как-то невместно, по-моему. Или прячетесь? Так это зря, узнал я вас, вы уж не обессудьте.
Невидимый собеседник засмеялся - искренне, с удовольствием, и от этого Ясеню стало не по себе.
– Юноша, вы мне нравитесь. Нет, правда! Эдакий звереныш - рычит, зубки скалит, а чуть зазеваешься, еще и за палец тяпнет. Так вы, значит, полагаете, что я от вас прячусь? Шутник же вы, право слово...
– Так, может, свет зажжете?
– А зачем он нам? Я все, что надо, уже увидел, не сомневайтесь. Да и вам так лучше будет, привычнее.
– Не понял.
– А, не обращайте внимания. Это я слегка вперед забежал.
– Послушайте, - сказал Ясень, - если пытаетесь меня напугать, то я вас разочарую. Не боюсь я вас, понимаете? Можете хоть на кусочки резать.
– Зачем же на кусочки? Вы нам целый нужны. Чтобы ходили, бегали, из седла не падали. Мои люди, кстати, даже коня вашего сберегли. Одурманили, правда, самую малость, чтобы на людей не бросался. Вы же знаете этих, перерожденных...
– Погодите, - Ясеню показалось, что он ослышался, - вы что же, надеетесь, что я к вам теперь на службу пойду? Издеваетесь?
– Не все так просто, молодой человек. Говорю же, вперед забегать не стоит. Вам еще нужно... гм... в себе разобраться. И мы вам поможем, поверьте на слово.
– О себе лучше беспокойтесь. Вы Древнейшую хотели убить, а она спаслась. Из-под земли вас теперь достанет.
– Да, - вздохнул предстоятель, - неловко получилось, действительно. Но кто сказал, что она спаслась? С такими ранами не живут. Впрочем, ушла красиво, этого не отнимешь. Не знал, что они так могут. В воду, конечно, пускать не следовало...
– Да уж, - злорадно подтвердил Ясень.
– В любом случае, вас это уже не касается. А за меня не волнуйтесь. Солнцу виднее. Оно, несущее свет, своего слугу не оставит.
Он умолк - надо полагать, возвел глаза к потолку.
– Несущее свет, - машинально повторил Ясень, вспоминая золотое сияние, из которого пришли нападавшие.
– А оно ведь убийц укрыло...
– Следи за речью, щенок, - сказал жрец холодно и спокойно.
– Не тебе об этом судить. И запомни на будущее - ты от него не спрячешься и не скроешься. В самую дальнюю пещеру забейся, в нору кротовую - не поможет. Оно тебя видит везде и всюду, будь ты хоть драконьих кровей, хоть последняя тварь из тени.