Дурная компания
Шрифт:
– А ты не умеешь целоваться, - смеясь, сказала она, потирая пальцем губу, и оттого показалась еще более прекрасной.
– Ничего себе, - я ощутил приступ ревности.
– Мне этого еще никто не говорил!
– Я тебе говорю, - глаза ее смеялись, смотрели прямо в мои, и неожиданно взгляд ее изменился.
– Пойдем быстрее.
Мы прошли мимо ветвящейся стены плюща, покрывавшей калитки и покосившийся забор, и оказались около ее дома. Откуда-то издалека тянуло сладковатым дымком, какой бывает от горящих осенних листьев. Она открыла дверь на скрипящую под ногами веранду.
– Поцелуй меня еще, - она смотрела на меня, чуть приоткрыв рот, и в ее глазах снова появился туман…
Я начал поцелуй, уже потеряв уверенность в правильности своих действий, но даже не успел задуматься об этом, как уже не видел никого, ничего, чувствуя только ее рядом, сжимая маленькие плечи, чувствуя дрожь, поднимающуюся в ее теле, упругую грудь и теряя сознание от происходящего. Она была прекрасна, таинственна, мудра, и желание то перетекало в нежность, то, ударив бумерангом, возвращалось обратно, заставляя сжимать зубы.
– Да, милый, да, - шептала она. Мы держали друг друга, и я все еще не мог поверить в происходящее, понимая, что никогда еще в жизни не был так счастлив. Веранда понемногу начинала сливаться с наступавшими сумерками. С улицы тянуло прохладой и влажностью, и неожиданно за окном застучали первые капли дождя.
– Я люблю тебя…
– Тсс… Молчи… - она приложила палец к губам. Ливень шумел, пахло мокрой листвой, но мы никак не могли встать и смотрели в глаза друг другу, время от времени осознавая свершившееся и начиная весело смеяться.
На перекрестке с визгом затормозила машина, и я вздрогнул от неожиданности.
– Осторожно.
– Она затянулась и выпустила дым.
– Тебе не идет, когда ты куришь.
– Какая разница… - Она усмехнулась.
– Не говори так! Ты красивая.
– Была… Я совершенно обычная, немного уставшая женщина.
– Нет, для меня ты всегда останешься… - Я запнулся.
– И потом, ты совершенно не изменилась.
– Правда?
– Она горько улыбнулась.
– Спасибо, комплименты ты делать не разучился.
– Прости меня.
– Мне вдруг показалось, что прошедших лет не было.
– Никогда!
– Она замкнулась и поежилась.
– Ну, где здесь кормят этими вашими спагетти?
Мы зашли в ресторан. Чернявый мальчик в белом переднике бросился усаживать нас за стол, поставил на скатерть бутылку с зеленоватым маслом, корзинку с выпеченным хлебом. Она достала еще одну сигарету.
– Ты что делаешь, здесь запрещено курить!
– Что они у вас совсем с ума посходили?
– пожала она плечами и спрятала пачку.
– Ты давно вышла замуж?
– Почти три года.
– Он тебя любит?
– Кажется, да. И потом, это не твое дело.
– Ты вытащила счастливый билет…
– Откуда ты только взялся на мою голову… - Она пристально посмотрела на меня.
– Я уже тебя давно забыла, внушила себе, что это было сном. И вот ты опять нашелся… - Она прикрыла глаза ладонью.
– Не надо, - мне стало неловко.
– Если ты хочешь, я сейчас встану и уйду, и ты меня больше не увидишь.
– Нет, - казалось, что она напугана.
– Побудь со мной немного, -она прикрыла глаза.
– У меня легкий приступ мазохизма.
– Хорошо, - волна эмоций захватила меня, и я снова был в этом дачном домике, и запах травы бил в лицо, и мы падали в пропасть, и по окнам стекали капли дождя, и верхушки елей едва виднелись в сиреневой пелене. Как хорошо было разговаривать с ней, когда только начинал говорить что-нибудь, а она с веселой иронией заканчивала за тебя фразу, и я застывал, совершенно не понимая, как она могла прочесть мои мысли. Она снова произносила вслух то, о чем только что думал, подмигивая своими длинными ресницами и смеясь хрипловатым голосом. И что-то накатывало из покрытого влажной темнотой сада огромной волной, подхватывающей нас обоих. Она замирала, глядя на меня, и только ее глаза надвигались, заслоняя все вокруг. Во дворе шумели мокрые листья, удары молнии освещали старую веранду, громыхал гром, и мы каждый раз испытывали странное чувство того, что мы как две половины одного целого, наконец нашедшие друг друга…
– Ваш заказ, - из колышащегося тумана воспоминаний неожиданно возник официант, немного похожий на молодую гориллу, и поставил перед нами дымящиеся тарелки с непривлекательной зеленоватой массой, из которой торчали редкие ломтики грязно-розового цвета.
– Не желаете ли чего-либо еще?
– Спасибо… Принесите нам летний дождь, веранду и бутылку советского шампанского… - неожиданно вырвалось у меня.
– Прошу прощения?
– На его лице с низко посаженным черепом и маленькими, вдавленными, черными как маслинки глазками, проскользнуло недоумение.
– Да нет, это я пошутил, - неожиданно я снова почувствовал, что горло сдавило и стало невозможно произносить слова.
– Понимаю, - он пристально посмотрел на меня, затем на мою спутницу, и вдруг лицо его потеплело и неожиданно приобрело неуловимые человеческие черты.
– Наслаждайтесь обедом, - он улыбнулся.
– Может быть, закажете десерт?
– Что с тобой?
– она пристально посмотрела мне в лицо, рассеянно ковыряя вилкой зеленоватое пюре.
– Так, - я с трудом выдавил из себя окончание фразы, - одолели воспоминания.
– Какие?
– Ты знаешь, у нас в компании этот ресторан наверняка бы был назван "правильным". Ты знаешь, что такое правильные рубашки, брюки, носки, пояса, ботинки, магазины, города, рестораны и государства?
– Нет, при чем здесь рубашки?
– она недоуменно взглянула на меня.
– У правильных рубашек сзади вешалочка и складочка, и горе тем, кто приходит в компанию без нее. У нас на входе стоит вице-президент и каждого входящего тщательно проверяет на предмет этой детали. Тех, кто пришел без складочки, отправляют чистить сортиры. А ресторан этот правильный, потому что официант похож на гориллу, но в то же время совершенно дресированный и очень вежливый. Иногда даже на человека становится похож и десерт предлагает, как в цирке… - Я понес какую-то бессвязную чушь, стараясь убежать от скрывающегося внутри холода.