Дурная кровь
Шрифт:
— Оно само-о-о-о-о! — убедительно соврали из комнаты, где рухнуло.
Золотце со чпоком вытащила палец из носа и принялась критически сравнивать добытое с гостями. Сравнение оказалось не в пользу мужчин.
— Что слу… — примчался на зов Борька, но тут же смущённо замолчал.
Не давеча, как час назад этот холёный ухоженный красавчик наслаждался всеобщим вниманием в «Кольчуге». А внимания-то, оказывается, ему и без того хватало. На плечо блондинчику со знанием дела отрыгивал упитанный карапуз. Он же так крепко сжимал в кулаке золотистые локоны, что Борьке приходилось наклонять голову на сторону, чтобы не остаться без них. На ноге у красавца восседала непрерывно чихающая и крайне похожая на первую девчушка, но помладше и без конопушек. Эта вообще была копией сотника, что наводило на мысль…
— Твои? — только и смог выдавить Верд.
— Это… Это… Н-н-нет, — замялся Борька. — Подкинули… То есть, дали на передержку…
— Па-а-а-а-а-а-ап! — за стенкой снова громыхнуло и зазвенело. — А-а-а-а-пчхи! Оно само-о-о-о!
— Оно и правда само, я видела! — подтвердили оттуда же голосом Таллы.
— Я всё объясню! — пообещал Борей, пытаясь стряхнуть дочку с сапога.
— Он всё объяснит, уважаемый, — серьёзно подтвердила конопатая, невинно сдёргивая кота и ловя его в охапку. — Это не то, о чём вы подумали.
— Кажется, эту фразу дети слышат часто, — прокомментировал Санторий.
Спотыкаясь на обломках игрушек и ощущая какой-то неприятный хруст под подошвами, охотник отправился за колдуньей. Борька семенил следом, одновременно пытаясь отцепиться от мелюзги:
— Я всё объясню! Будь здорова, милая! Я ничего плохого… Ты не подумай… Нет, золотко, это не отрывается… О, ну теперь отрывается. Нет, не трогай папин сюртук. Пожалуйста! Что ж, это уже не отстирать. Теперь это твой сюртук…
Вторая комната не сильно отличалась от первой. На уроненном шкафу восседали близнецы с настолько шаловливым видом, что, проходи они просто мимо, всё одно именно их обвинили бы в крушении. Оба с нескрываемым восторгом играли в волшебных сверкающих нитях, как котята в клубке пряжи. На кровати же, подогнув под себя ноги, и напевая детскую глупую песенку, сидела колдунья. Она собирала нити на пальцы, как на крючки, и совершенно не выглядела ни похищенной, ни растлённой.
— Верд! — Талла радостно вскочила ему навстречу, но запуталась в серебристых нитях, упала навзничь и засмеялась. — А меня похитили! — торопливо наябедничала колдунья.
Верд перевёл многозначительный взгляд на Борьку. Дескать, объясняйся давай.
— Виноват! — не стал отпираться тот.
— Он виноват, — кивнула конопатая и протянула кота: — Хотите Барсика подержать?
Верд воздержался, хотя весь вид животного говорил о том, что он готов отправиться хоть шваргам на ужин, лишь бы подальше от маленькой чертовки.
— Много теряете, — заключила она и покрепче стиснула питомца, отчего у бедняги полезли из орбит глаза.
— Мау! — укоризненно сообщил Барсик наёмнику.
— Апчхи! — чихнула ему в загривок маленькая хозяйка.
— Дай! Дай! — потребовали близнецы, увидев, что до любимца семьи добрался кто-то ещё. На котовьей морде отпечаталась бесконечная скорбь.
— Да оградят меня Боги, — Санни осенил себя знаком Ножа, но вовремя исправился, и вместо этого осенил Ключом присутствующих: — Да благословят они сей гостеприимный… Ай! — наступил он на что-то возмущённо пискнувшее и ошалело закончил: — дом…
— А вы, дяденька, Барсика благословите? — конопатая подняла кота за заднюю лапу, всячески демонстрируя служителю, что зверь тоже нуждается во внимании.
— Нет, я! Нет, мне! Апчхи! — потребовала вторая сестричка, отлипая от отцовского сапога и набирая разгон. Посередине комнаты она споткнулась, упала и завыла.
Борей посмотрел на это дело, оценил ущерб платью, на которое едва закончил отрыгивать ужин карапуз, и тоже взвыл.
— Я не знаю, откуда они берутся!
— Тебе рассказать? — предложил Верд.
— Что рассказать? — мгновенно заинтересовалась Талла.
— И мне! И нам! — поддержали детишки: как так? Интересное и без них?!
Санни озирался с таким видом, словно был единственным, кто понимает Барсика. Судя по тому, как они переглядывались, эта парочка готовилась совместно задать стрекоча.
— Я знаю, откуда берутся дети! — дёрнул острым подбородком Борька и тут же опечаленно вздохнул: — Я не знаю, откуда взялись эти…
Верд подцепил пальцем подбородок светленькой девочки, покрутил её личико из стороны в сторону, скептически сравнивая с оригиналом:
— Ну, к этой ты точно как-то причастен.
— И её мне подкинули! Но я никак не могу доказать Ласке, что это сделала одна из её работниц! Стоит за них горой и… — Борька бессильно сполз по стеночке. Младенец, закончив своё младенческое дело, чихнул и пополз изучать Барсика. — А потом мне подкинули их, — кивок на близнецов, — и её, — носительница конопушек, защищающая мяучущую добычу от родственников, — и остальных… Понимаешь, Верд? Они как сговорились! Ни одна нянька не берётся сидеть с ними дольше недели, последняя только что сбежала! А тут ещё этот проклятый кот! А-а-а-а-апчхи! А у нас на него аллергия! Притащили тварь с улицы и выкинуть не даю-у-у-у-ут!
— Барсика не отдам, — категорично заявила конопатая. Рядом с ней, уперев кулачки в бока, встала сестра, а близнецы поддержали криком. Кажется, единственным, готовым пожертвовать всеобщей любовью из-за аллергии, оставался сам Барсик.
— Понимаешь теперь? — поднял на охотника лисьи глаза Борька и зашуганно прошептал: — Я схожу с ума-а-а-апчхи!
— Я тебя придушу, — пообещал охотник.
И правда придушить бы. Заслужил. Но колдунья лукаво сверкает глазами и лицо её выражает безграничную любовь ко всем живущим на свете детям. По крайней мере, до тех пор, пока они живут на достаточном расстоянии от неё.
— Я их вылечу только, а потом души, — попросила она.
«Пожалуйста!» — Борей, судя по всему, не только заочно соглашался с наказанием, но и умолял осуществить его немедленно.
— Прости, друг! У меня не было выбора кроме как похитить твою колдунью! Я же видел, что ты с неё пылинки сдуваешь! Нипочём не отпустил бы добровольно… Да и, признаться, я очень испугался, что она может отказать. И она не испугалась вовсе… Считай, добровольно пошла!
— Вообще-то он меня не совсем похитил, — закончив с мальчишками, Талла поманила к себе старшую дочь, но та категорично показала язык, выражая своё мнение о ворожбе. — Борька по дороге всё объяснил, и я пошла. Простите, что напугала. Надеялась, что сама вернусь прежде, чем вы меня отыщите…