Дурная примета
Шрифт:
— Важно. Все важно! — был терпелив следователь.
Он не кривил душой: в уголовном деле нет мелочей. Там все важно…
— Да не видели мы их больше, — подтверждала и ее подруга Снежана, в которой больше было заложено коллективных начал развития личности.
Такие девчата в школе во время учебы были старостами классов, потом вожатыми у малышей; в институтах они активные участники всех общественных и спортивных мероприятий, иногда лидеры.
— Они уехали, а мы вскоре разошлись по домам.
— Точно?
— Точно.
— А почему вы за всех говорите?
— А
— Хорошо, убедили, — соглашался следователь. — Но вы же не могли видеть, куда от вас пошел Никитин, и чем он дальше занимался? Согласитесь, что это так…
— Смешно! — пожимала плечами девушка. — Куда же ему было идти, если не домой?
— Да мало ли куда? — поддразнивал допрашиваемую Паромов.
Девушка стушевалась, но тут же упрямо заявила:
— Домой он пошел! Можете у него спросить, если мне не верите.
Чувствовалось, что Снежане Виктор не безразличен, и она уже имеет на него свои девичьи виды.
В ходе допроса этих свидетелей было уточнено время «убытия» Смирнова на автомобиле от дома, что в свою очередь подтверждало показания Мальвины Васильевны, а, значит, в определенной мере снимало с нее ощутимую часть подозрений, которые оставались не только у оперативников, но и у следователя. И самое главное, вырисовывались фигуры лиц, которые могли пояснить о более поздних минутах жизни и деятельности потерпевшего. Появление среди фигурантов дела Злобина и Апыхтина могло быть, как лишь одним из очередных эпизодов в раскрытии преступления, так и серьезной зацепкой.
Дальнейший свет могли пролить Злобин и Апыхтин, но как назло, их оперативники не нашли, хотя по указанию Паромова и пытались «выцарапать» их из указанных адресов. Но дома их не было. А соседи об их местонахождении ничего подсказать, как всегда, не могли. По большому счету отсутствие парней ничего не значило: они могли где-то просто гулять. Но ведь могли уже и скрываться от милиции…
И когда вновь собрались у начальника отдела в двадцать четыре часа, следователь так и заявил:
— Срочно нужны Злобин и Апыхтин! Возможно, в цвет попадем…
— Опять — возможно, — остался неудовлетворенным Алелин.
Ему требовалась конкретика, а ее, конкретики, по-прежнему, не было.
— Не потянем ли мы вновь «пустышку»? — посетовал он на слова следователя.
— Не исключено, — не стал утверждать обратное Паромов. — Я всего лишь следователь, а не прорицатель или ясновидящий, которых в последнее время, сами знаете, расплодилось, как поганок после дождя. Но в любом случае считаю отработку этих хлопцев делом важным и первостепенным.
— «Пустышку» потянем, — вмешался начальник уголовного розыска Коршунов, откровенно подыгрывая Алелину, даже его словечко повторил. — Пустая трата времени и сил… Я настаиваю, что у нас уже есть подозреваемый, Крюк. Вот его и надо дожимать. И дожмем!
Начальник отдела не перебивал, давая возможность высказаться всем желающим. И анализировал все «за» и «против» в каждой версии.
Аверин и Студеникин, пообщавшись за последние часы с многими лицами, в той или иной степени, причастными к событиям прошлой ночи, находились в сомнении, и помалкивали.
— Крюк — Крюком, а Злобин — Злобиным, — вроде бы соглашался с доводами начальника ОУР и в то же время настаивал на своем Паромов. — По-прежнему считаю, что одно другому не мешает.
— Верно! — Наконец прямо поддержал его Алелин. — Тем более что доставленные в отдел участковым Силиным и оформленные «по мелкому» за вчерашние художества в ГСК друзья Крючкова клянутся мамой, что Смирнова с ними не было, и что Крюк в гараже дрался только с ними. Может, и врут, а может, и правду говорят… Так что, отрабатывать надо обе эти версии. Аверин и Студеникин сейчас идут домой и отдыхают до 6 часов, а утречком доставляют в отдел Злобина и Апыхтина. И не просто доставляют, но и работают с ними до прихода следователя. Понятно? — обратился он непосредственно к Аверину.
— Понятно, товарищ подполковник.
А что еще мог ответить опер начальнику!
— Раз понятно, тогда по домам. И, как говорится, утро вечера мудренее!
Все встали и, друг за дружкой, потянулись к выходу из кабинета.
«Хорошо говорить начальнику «по домам», — подумал, направляясь к своему кабинету, чтобы одеться, Паромов, — если дом, как мой, рядом с отделом. А как быть ребятам? Не каждый так близко живет, как я: перешел через дорогу — и дома».
Но тревожные размышления следователя о судьбе товарищей разрешились быстро: Студеникин решил заночевать в отделе, в служебном кабинете, на сдвинутых в один ряд стульях, чтобы утром, не теряя времени, отправиться на дежурном автомобиле за Злобиным и Апыхтиным, остальных развез по домам сам Алелин на своем автомобиле. Было около часа ночи…
— Что-то, папа, опять ты запозднился, — вышла дочь из своей комнаты, в длинном темном, разноцветном халатике, перетянутом в талии пояском. — Опять, что ли, работы было много?
— Много. А мама где?
— Еще со второй смены не вернулась. Я ужин тебе подогрею… наверно есть хочешь…
И принялась хлопотать на кухне, позвякивая тарелками и кастрюльками.
— Спасибо. — Снял верхнюю одежду и прошел на кухню. — А чего самой не спится? В институте все нормально?
— Телек смотрела. Детектив показывали, — пояснила, не выходя с кухни. — Про следователя прокуратуры… Чушь конечно, но смотреть можно… А в институте порядок, — ответила запоздало на последний вопрос.
— Западный? — теперь невпопад переспросил Паромов, имея ввиду детектив.
— Западный. У нас жизнь сама — сплошной детектив…
— Это точно, — невесело усмехнулся Паромов. — Сплошной детектив!
— А как самому сегодня работалось? — поинтересовалась дочь, когда Паромов прошел на кухню.
— Как обычно.
— Оно и видно, — мягко улыбнулась дочь, и на ее личике обозначились две привлекательные ямочки, — вижу, опять устал.
12 МАРТА. ПАРОМОВ И ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ