Душа Ужаса. Мозаика осколков души
Шрифт:
На следующий день Фуар вернулся к своим прежним «обязанностям» почти в полном объеме, бледной тенью следуя за царем. Сначала слишком слабы, чтобы замечать, но потом все-таки заметил несколько иное отношение царя к нему.
Раньше Деймос почти не замечал его, но относился как к слуге, то теперь же скорее как к диковинному домашнему любимцу, любимому псу. Как верный признак изменений стали прикосновения. До этого царь никогда не касался Фуара, если этого не требовали обстоятельства, но теперь… Деймос мог передать ему что-то, словно невзначай коснувшись руки,
Принц терялся, иногда вздрагивал, но со временем все меньше. Порой холодными ночами он раздумывал, можно ли считать его нынешнее положение повышением или понижением.
Все существо Фуара порой было готово взбунтоваться против всего этого — мужская гордость и честь предков поднимали головы, но быстро сникали под напором аргументов, что не стыдно покориться сильному, хоть и тирану.
Подчиняться оказалось неожиданно легко. Деймос расчетливо и методично уничтожал его волю, прогибая в главном и потворствуя в мелочах. Принц не знал, что у него был огромный опыт в этой области.
Глава 12
Зима в землях Деймоса пришла к излому, в качестве прощального подарка принеся с собой лютый холод и, редкий случай, снег, грозивший лечь сугробами.
Царь на холод не обращал никакого внимания, создавалось ощущение, что он мог голым в сугробе спать. Его подданные тоже не очень страдали. Единственная уступка зиме — некоторые воины, помимо плащей из волчьего меха, носили такие же безрукавки.
У Фуара была такая же, он с ней почти не расставался, но это мало помогало. Он родился в землях гораздо южнее и подобный холод переносил очень плохо. Принц уже не помнил, когда было такое, чтобы он не мерз. Стылые руки и ноги еле подчинялись, кажется, холод подбирался к самому сердцу.
Наконец, зима стала сдавать позиции, но решила все-таки забрать свою жертву — Фуар все чаще заходился в приступах кашля. Пропал аппетит, да и в горле подозрительно скреблось. Принц пытался согреться при помощи жаровни, но тепло от нее было весьма скудным. Лекарств от простуды у него не было, а к целителю теперь так просто не зайдешь.
В одну из ночей Фуар зашелся особенно жестоким приступом кашля, а когда приступ чуть стих, и парень поднял взгляд, то увидел возле кровати царя. Замерев затравленным кроликом, принц гадал, что будет ему за то, что он разбудил Деймоса, так как смотрел он с явным неодобрением.
— Вижу, ты придумал новый способ самоубийства, — фыркнул царь.
— Что?
Но вопрос принца уже обращался к пустоте. Деймос стремительно вышел. Но скоро вернулся и протянул парню кружку с чем-то дымящимся и велел:
— Пей!
Такому приказу не воспротивишься, будь в кружке хоть жидкая смерть. Фуар осторожно пригубил. Не смерть. Горячее вино с пряностями и, вроде, еще с чем-то. Очень крепкое вино. Принц никогда такого не пил. Оно обжигало гортань и дальше все тело, согревая. Даже слезы брызнули.
Когда Фуар допил, царь велел:
— А теперь вставай и за мной.
Ничего не понимая,
— Ложись, — велел царь, сам снимая рубашку и потягиваясь.
— Куда?
— На кровать, олух. Не строй из себя дурака. Быстро.
Преисполненный самых мрачных подозрений, принц подчинился, впрочем, не рискуя раздеться. Он уже давно спал в рубашке и штанах, еще и в меховой безрукавке иногда. Правда, не сегодня.
Не сказать, что Фуар никогда не лежал на царском ложе, просто раньше как-то думалось совершенно не о том. Только сейчас принц заметил, что оно имеет не аскетичную жесткость, а очень мягкое.
Прилег Фуар на самый край, почти подготовившись к тому, что царь наверняка будет кормиться от него или что похуже… В конце концов, он не раз слышал слухи о том, что Деймос утоляет свою страсть не только с наложницами.
Сам царь лег сразу же, как только парень оказался на кровати. Окинув взглядом Фуара, он досадливо покачал головой, потом, не церемонясь, обхватил принца за талию и резко придвинул ближе к себе, так что тот даже сдавленно пискнул.
— Цыц, — фыркнул Деймос. — Не собираюсь я с тобой ничего делать, глупый щенок. Так ты хоть согреешься. От твоей дрожи даже кровать трясется. Спи.
С этими словами царь накинул на парня тяжелое одеяло, сшитое из медвежьей шкуры, поэтому невероятно теплое.
Никогда еще Фуару не приходилось делить ложе с мужчиной, пусть даже и просто для сна. Разве что со своим другом и оруженосцем. Но это было так давно, в той, другой жизни. И теперь все казалось невероятно странным. Хотя впервые за долгое время принц чувствовал, как его окутывает тепло.
Раньше, во время «кормлений», Деймос был всегда холодным на ощупь, почти как труп, но не сегодня. Царь оказался теплым, словно печка и, кажется, совсем не мерз, хотя одеяло почти не прикрывало его.
Вряд ли Фуар заснул бы в такой обстановке, но горячее лекарственное питье сделало свое дело, поэтому, едва согревшись, принц забылся сном.
Сам Деймос не спал, прислушиваясь к неожиданному соседу на кровати. Благо парень быстро заснул, не чувствуя исследующего взгляда. Царь до сих пор удивлялся сам себе за этот импульсный поступок, столь не свойственный его натуре. Но с того самого неудачного покушения щенка, в нем словно что-то переменилось.
Эта лента в его волосах всколыхнула почти забытые воспоминания, а вместе с ними принесла и что-то еще, такое незнакомое, смешивающее сладость и ужас.
Сначала хотелось просто сломать ерепенистого парня, и Деймос добился этого, но вовсе не тем способом, которым собирался. И вот теперь с этой сломленной куклой можно сделать что угодно, вылепить кого хочешь. А Деймос… Деймос уже и не знал толком, что ему хочется. Прежние планы уже не казались такими привлекательными. Но что взамен?