Душа
Шрифт:
***
Следующие две недели ничего не менялось. Ромка учился, подписчики в нашей группе ждали нового заседания суда, я сидела дома, навещала папу и иногда прогуливалась по улице Братьев Райт. Запомните: призраки, как правило, обитают в двух местах: либо рядом с родными, либо там, где остановилась их жизнь. Я успешно чередовала оба эти места. Савву не искала, «Демидыча» не трогала, о Тимуре старалась не думать.
На улице холодало. Люди заменили яркие плащи толстыми куртками, многие натянули на уши шапки. Светофор работал без перебоев. Время от времени я считала прохожих, которые скользили по пешеходному переходу, таща в руках тяжёлые сумки с продуктами. Врать не стану: «Демидыча»
— Где тебя носило? — зашептал он мне в затылок, пока я разглядывала странный рисунок на шапке одного из прохожих. — Четыре дня тебя выслеживал.
Я оглянулась. Он стоял у столба в том же плаще, что и две недели назад, только с отстриженной бородой и причёсанными волосами.
— Не хотела тебя беспокоить. Савва приходил?
Он быстро крутанул плечом и вытащил из кармана старый-престарый, наполовину убитый телефон и приложил к уху.
— Приходил. Мы не сладили… Но я дошёл до приюта. Нет у этого парня родных. Он из Дома малютки сюда приехал. Отказник. Только родился он не здесь, а в Ч***: в тамошнем приюте мест не было, вот и отправили его к нам.
— Значит, — я пожала плечами, — нам можно попробовать поискать его родителей в Ч***.
— Нам?
— Ну, ты же не просто так меня выслеживал?
Он кивнул и усмехнулся. На это раз по-доброму.
— Услуга за услугу. Помню! — И подал руку, которую я почти пожала…
Глава 10
Вы когда-нибудь ездили в электричке? Я ездила. В ней я провела большую часть своего детства. Сначала в деревню к тёте Глаше, потом обратно в город и так по кругу. Зимой в вагонах бывало холодно, а летом чересчур жарко из-за большого скопления дачников, пахло пирожками, потом и пивом, но я всё равно любила электрички. Чаще всего садилась к окну, приваливалась к стенке и засыпала, а если не спала, то читала. Электрички напоминали мне колыбель. В них я вспоминала маму и её тёплые, ласковые руки.
Жаль, сегодня всё было каким-то другим. Необычным и даже немного отталкивающим…
Зайдя в вагон, я опустилась на деревянное сидение, «Демидыч» плюхнулся напротив и, расстегнув плащ, стал обмахиваться его полами, как веером. На его лбу выступило несколько капель пота.
— Первый раз в электричке? — догадалась я.
— Да, — нехотя согласился он. — Только на поезде дальнего следования катался да и то сто лет назад, когда в армии служил.
— Поверь, это не адская машина, — улыбнулась я. — Здесь с электропилами никто не ходит, разве только семечками торгуют да песни под гитару играют.
«Демидыч» усмехнулся, я отвернулась к окну. Поезд запыхтел и качнулся, колёса застучали по рельсам с характерным звуком чух-чух-чух.
— Расскажи мне про Савву, — полушёпотом попросила я, следя за удаляющимся перроном.
«Демидыч» закашлялся и сделал глубокий вдох. Со вчерашнего дня он уже дважды пытался замять этот разговор.
— Пожалуйста! Мне важно знать, что произошло, - решила не отступать я, - только телефон достань, а то люди уже начали поглядывать в нашу сторону.
— Ладно. — Швыркнув носом, он вытащил из кармана мобильник и приложил к уху. — Нечего рассказывать. Он пришёл, я попытался поговорить с ним, прощение попросил, об аварии рассказал. Только всё без толку. Ты бы видела, как он удивился, когда понял, что я могу не только лбом об пол стучать. В жуткое бешенство пришёл. Какое там окно… Он чуть холодильником меня не пришиб.
— А соседи?
— Соседи опять хотели милицию вызывать. Насилу из дома удрал. Где только от него не прятался. На вокзале спал, поэтому и пошёл тебя искать.
— Ясно, — кивнула я и снова посмотрела в окно. Перед глазами проносились нестройные ряды крючковатых берёз и елей. — Ты поспи пока. Дорога длинная — ехать больше трёх часов. Я разбужу, когда приедем.
«Демидыч» послушно убрал телефон в карман и развалился на сиденье, подложив под голову вещевой мешок. Народу в вагоне было немного. Мы уезжали во вторник. Ни студентов, ни дачников, одни работяги — места предостаточно. «Пусть набирается сил, — грустно подумала я и от волнения потёрла подбородок, — ещё неизвестно, с чем мы столкнёмся в Ч***».
Честно говоря, мысль съездить в Дом малютки уже не казалась мне такой уж гениальной. А если мы ничего не найдём? Столько лет прошло. Вспомнят ли они Савву? А если и вспомнят, что нам даст это? Как мы отыщем его родителей? А если и отыщем, что дальше? Что мы будем с этим делать? Как действовать?.. Я вдруг осознала, что наполнила сердце «Демидыча» ложной надеждой. У него появилась цель, и он живёт этой самой целью, целью, у которой, возможно, нет продолжения…
Кто-то из пассажиров захрапел, я вздрогнула. «Надо гнать от себя эти мысли, — прошептала я. — Как бы всё не закончилось, что-нибудь мы да получим. Надеяться нам никто не запретит».
В середине вагона началась какая-то возня. Похоже, у кого-то что-то разлилось или разбилось. Оглянувшись, я заметила невысокую, средних лет женщину, которая стоя на корточках собирала рассыпавшиеся по полу зеркальце, губную помаду, пачку салфеток и карманный словарик. Посмотрев на словарик, я вздохнула и опустила плечи. Тоска по книгам росла во мне день ото дня, и с этой тоской могла сравниться только та, что я испытывала к папе и Ромке. Несколько пассажиров читали газеты, и лишь один усатый мужчина в очках держал в руках потрёпанный томик Джека Лондона «Белый клык». Я встала, прошла между рядами и, усевшись рядом с усачом, посмотрела на цветную картинку с изображением огромной волчицы и маленького серого волчонка. Мы читали около часа, а потом он захлопнул книгу и, закрыв глаза, прислонился головой к стене. Улыбнувшись, я поблагодарила его за компанию, и присоединилась к супружеской паре, которая сидела через два сидения и воодушевлённо разгадывала сканворд:
— Утверждение, не требующее доказательства? — почесав нос, спросил мужчина.
— Да хрен его знает, — пожала плечами женщина.
— Аксиома, — подсказала громко я, но меня, естественно, никто не услышал.
Слово в сканворде на букву «А» так и осталось не разгаданным.
***
— Вставай, — тихо сказала я «Демидычу», когда поезд стал медленно сбавлять ход. Он не отреагировал, поэтому мне пришлось коснуться его щеки своей ладонью. — Вставай! Мы почти приехали.
«Демидыч» замахал руками, выругался, но всё же встал. Лицо у него было помятым. На левой щеке виднелось несколько красных полос от вещевого мешка.
Я засмеялась и вспомнила Ромку. Он выглядел примерно также, когда в первый раз поехал со мной в деревню к тёте Глаше. Тоже пытался спать, но ему это не особо давали делать. Контролёр три раза проверяла билеты, смуглая женщина с косой во всё горло предлагала мороженное и газированные напитки, а группа туристов в конце вагона горланила песни Трофима. Ромка тогда зарёкся больше никогда не ездить на дачу. Даже пробубнил что-то вроде:
— Хорошо, хоть эта пытка всего на восемьдесят минут растянулась. Больше бы я не выдержал.