Души
Шрифт:
– Ну что, Ветров, – строго сказала Даная. – Пока я тебя реставрировала, Маша таки призналась Максиму, что беременна от Влада!
– Что? Кто? Кому? – не понял я и даже не заметил, что снова могу говорить.
– Да… – махнула рукой Даная. – Долго объяснять. Я тебе сейчас рубашку найду. А потом чай будем пить. Тебе стаканов десять надо, не меньше.
Пока она обыскивала шкафы и сундуки, я смаковал последние нотки инжира. Хотелось ещё. Это как с любой вкусной конфетой. Одной всегда мало.
А боль постепенно уходила. Она ещё на несколько дней останется слабым отголоском, а затем и вовсе пройдёт. Это лучше больниц. Операции там безболезненные, но потом замучаешься уколы делать.
Хорошо, если есть проверенные ведьмы. Всё больше шарлатанок и мошенниц. Потомственные колдуньи разных степеней и ступеней. Раньше был один институт, и никто не сомневался в его выпускниках. Теперь же их десятки, если не сотни. Академии, колледжи, университеты. Чего только нет. А дипломированные специалисты шалфей от шафрана не отличат.
Даная вернулась с голубой кофтой.
– Мужского ничего не нашла. Но есть вот такая. Она, конечно, к твоим глазам не очень подходит. Если тебя это вообще волнует.
Меня не волновало. Подумаешь, женская. Наготу прикрыть можно и пальмовыми листьями. Разве это уязвит аборигена далёких островов? Сказать ему: «Вы сегодня одели женские листья». Абориген не поймёт. Просто смерит спросившего непонимающим взглядом и, не ответив, побежит по своим делам. Главное, чтобы движений не сковывало. А мода – просто добровольное ограничение. Как и любой стереотип.
Я оделся и прошёл на кухню. На маленьком квадратике с трудом размещался стол, плита и холодильник. Свет включать не требовалось, фонарь справлялся лучше. Он наполнял комнату Зешей, доставая до самых тёмных уголков. Таким ощутимым и живым, что казалось, если прислушаться, можно даже расслышать, как он говорит.
Водитель сидел за столом, увлёкшись телефоном. Когда я появился в двери, он оценил мой вид и с трудом подавил смех. Ну и пусть. Даже если бы рассмеялся, я бы не обиделся. Он сегодня заслужил.
– Иван Петрович, как вы? – спросил водитель, приподнимаясь.
Я сел.
– Лишних дырок во мне больше нет. С этим можешь поздравить. Теперь надо чай попить. Стаканов десять.
Водитель поставил чайник на огонь, а когда вода начала закипать, к нам присоединилась Даная. Она извлекла из-под стола табурет и села, перекрыв выход.
– Значит, говоришь, не в притоне тебя ранили? Странно. Я этого не видела.
– Может, не обязательно видеть всё?
– Про всех не обязательно. Но ты не все. Ты был у меня как на ладони. Я видела каждый твой шаг до самой смерти…
– Ты никогда не говорила, что видела мою смерть, – перебил я её. Слишком это важная часть, чтобы говорить о ней вскользь.
– А зачем?
– Как это? Чтобы предупредить, конечно. Может, исправить что-то получится.
– Ветров! Ну какой ты иногда дурак бываешь. Смерть не обманешь. Я столько раз пробовала, и никогда не получалось. Будущее, как оказалось, такое же неминуемое, как и прошлое. Знаешь такую поговорку «Что было, то было»? Ну вот, «Что будет, то будет» так же верно.
Чайник закипел. Даная встала, расставила три чашки. Начала протискиваться между холодильником и водителем, но на секунду замерла. Лукаво глянула на него. Зажатого, вытянувшегося в струну, с волосами, горящими в свете фонаря. «Так-так» прошептала еле слышно, а потом опомнилась и потянулась дальше.
Аромат чая с бергамотом оседал испариной на оконном стекле. Стало жарко и очень хорошо. А три полные чашки настраивали на беседу. Из сладкого оказались две конфеты, которыми Даная гостеприимно не поделилась.
– И когда же я умру? – продолжил я, немного отхлебнув.
– Не скажу.
– Серьёзно!? А вдруг сегодня?
– Тебе ещё в притоне надо побывать. Забыл?
– Завтра?
– Как ребёнок, честное слово.
– Ну, скажи. Я должен знать! – настаивал я.
– Ничего не скажу. Хоть пытай меня. Хоть к трубе пристёгивай, – говорила Даная с таким рвением, будто на самом деле была не против радикальных мер.
– Что ты несёшь? Смотри поменьше свои мелодрамы, и дурь всякая на ум приходить перестанет.
– Кстати, иногда там неплохие завороты используют. Вот вчера была… Не помню название, они все одинаковые. Так вот, начиналось как обычно. Одна дамочка ушла от мужа, уехала в родной город, а муж с актрисой познакомился. Он журналистом крутым был.
– Дань, ты ведь не собираешься пересказывать дешёвую киношку?
– А мне интересно, – напомнил о себе водитель.
– Вот! – Даная торжественно протянула к нему руки. – Хоть один нормальный человек в вашей этой милиции…
– Полиции!
– Неважно. Я говорю, у вас там людей нормальных мало. Этот первый. Как вас зовут, товарищ?
– Тимофей, – ответил водитель.
– Так вот. Если Тимофею интересно, не перебивай меня, Ветров. На чём я…? Ах да. Крутой журналист нашёл актрису. А она якобы фонд возглавляет, который детьми торгует. И сама таких подробностей не знает.
– А потом оказывается, что знает?
– Иван Петрович, ну, дайте послушать.
– Постой-ка. А откуда ты знаешь? Смотрел! Точно, смотрел. Попался рыбий глаз!
Я молча отпил чай и не ответил. Всё равно не поверят. Просто это невозможно было не угадать.
– Иван Петрович, честно, я никому не расскажу.
– О том, с какой жадностью ты слушал пересказ женской мелодрамы?
– Сам, значит, смотришь, а другим нельзя? Вы только на него поглядите! Тимофей, ты видишь, каков у тебя начальник? Я бы от него бежала без оглядки.
Водитель промолчал.
– Ты удивилась, что меня в кафе ранили. Почему? – вернулся я к изначальной теме.
– Потому что я этого не видела. Я же сказала уже.