Души
Шрифт:
Я положил перед ним камеру. Лишь теперь он оторвался от своей игрушки, нахмурился ещё сильнее. Пусть только попробует бежать, ногу сломаю. Или нос. Куда попаду. В моём положении разброс может быть сильным.
– День добрый. Это не ваше случайно? – поздоровался я сквозь зубы.
– Вы пьяны, уважаемый. Оставьте меня в покое, – голос сектанта звучал так мелодично, словно он собирался проповедовать бредни про всеспасение и прочую чушь.
– Ваше или нет?
Я наклонился к нему ближе. Чтобы он нюхал мой перегар, чтобы кривился и отстранялся, чтобы в конце концов зажал нос. Он пойман с поличным и никуда не денется. И в глазах его уже метался страх.
– Это же серийная модель. Таких тысячи по городу, и будь у меня одна из них, я бы не смог её отличить.
– Но эта твоя. Правда?
– Что же вы привязались? Мне неприятно ваше общество. Вы слишком много себе позволяете, даже не понимая, что делаете.
– А знаешь, где я её нашёл?
– Не знаю и знать не хочу. И мы с вами на «ты» не переходили.
– Я переходил. А теперь слушай. Я нашёл эту камеру возле тела маленькой девочки. Брошенной в подвале мёртвой маленькой девочки. Понимаешь? Но вот в чём проблема. В камере нет карты памяти. А почему, знаешь? Она в твоём кармане.
– Вы несёте пьяный бред. Это невозможно слушать. И ваш этот амбре. Езжайте домой, выспитесь. Сами же потом себя ругать будете, – сектант повысил голос.
Упорный попался. Такому хочешь, не хочешь, а поверишь.
– Значит, не будешь говорить по-хорошему, – заключил я.
– Что бы вы там не решили, я призываю вас одуматься.
Когда слова работать не хотят, в ход идут другие средства. Я выпрямился. В зале, кроме нас, никого нет, значит, и мешать не будут. Бить его глупо. Потом ещё жалобу напишет. А вот пригрозить можно.
Я потянулся к кобуре. Пусто. Твою мать! Марина вытащила пистолет. То-то она руками размахивала, пока я её ноги держал.
– Не это ищешь?
Пить я больше на работе не буду. Зарекаюсь. Нафиг мне нужны такие проблемы? Смотреть в дуло своего же пистолета.
Марина, не застегнув на блузке верхних пуговиц, стояла возле двери подсобки. Руки неловко держали оружие.
– Опусти его! – твёрдо приказал я. Но она не послушалась.
– Я же говорил, шли бы вы своей дорогой, – сектант вернул себе блаженное спокойствие, забрал камеру со стола и сунул в карман.
Он считал себя победителем. Вполне заслуженно, глупо спорить. Но я пока жив, а живучесть – моя лучшая черта.
– Ты дверь закрыл? – спросила Марина сектанта.
– Да.
– Вот и хорошо. А теперь ты. Вытаскивай всё своё оружие и клади на стол. Только без резких движений!
Я выложил нож и кастет. Мог бы попытаться напасть, но поймать пулю будет легче лёгкого, а рисковать просто так не сильно хотелось. Лучше посмотреть, как будут развиваться события дальше и подождать более удачный момент.
– Он звонил какой-то Вике, попросил водителя сюда приехать, – сообщил сектант.
– Вот как? Давай-ка телефон. Медленно. Не то отстрелю твоего мохнатого друга.
А это уже было обидно. Стоило над ней так потеть, чтобы потом шуточки выслушивать.
Я вытащил телефон двумя пальцами и положил на стол.
– Напиши этой Вике, что поездка отменяется. Нам же не нужны непрошеные гости? – обратилась Марина к сектанту.
– Секунду. Тут экран глючит. Поменять бы, – он посмотрел на меня и добавил: – Хотя вам уже поздно об этом думать.
«Ничего не поздно!», – ответил я про себя.
Вика в жизни не поверит, что я такую важную команду смской отправил. Она девочка умная. Ещё и пальцев подтянет на всякий случай. Надо только дожить до этого.
– Готово. Вот. И ответила сразу.
– Что ответила?
– Говорит: «Ок, шеф».
– Это какое-то кодовое послание? – Марина нервничала.
– Нет. Мы всегда так общаемся, – спокойно соврал я.
– А почему она не спросила, всё ли в порядке?
– Мне-то откуда знать? Она новенькая. Многое не понимает.
– Новенькая? Где?
– В полиции. Где ж ещё.
– Что, простите? – переспросил сектант.
– Ты же, вроде, не глухой был.
– Сестра, мне кажется, у нас проблема.
– А что ж ты пьёшь в рабочее время? – возмутилась вдруг Марина.
– Серьёзно? Тебя вдруг заволновал моральный аспект? Это с пистолетом-то в руке? – усмехнулся я.
– А ну, заткнулся.
Мы остались в тишине. Я ждал их решения, а они не могли подобрать слов, чтобы сказать хоть что-то. Убить простого человека – это совсем не то же, что убить полицейского. Как-то я слышал от одного бакалейщика, что капля лимонного сока может придать вкус целой бочке воды. Если в этой бочке не окажется обычной капли воды, изменений даже не заметишь. Но если убрать лимонный сок, вкус поменяется. Можно назвать это профессиональным самомнением, но себя я ценил высоко. А мои коллеги вряд ли станут спорить.
– Так. Ладно. Что будем делать? – Марина прервала затянувшееся молчание.
– Я думаю, ты и сама знаешь, – с пугающей беспечностью произнёс сектант. – Мы должны избавить его от уз бренной плоти. Выбора он нам не оставил.
– Что, прямо здесь? – удивилась Марина.
– Нет-нет. Лучше на складе. Пойду разложу целлофан.
Какие аккуратные. Боятся огурцы кровью забрызгать. Потом есть их будет неприятно.
– Я понимаю, что ты велела заткнуться и все дела, – начал я, когда мы остались с Мариной наедине, – но мне как-никак помирать скоро. Поговорить охота.
– Слишком ты разговорчивый. Лучше молчи.
Она была слаба. Чтобы оставаться колючими, смелыми, таким людям нужна опора, иначе они теряются. Не знают, что делать, и в лучшем случае не делают ничего. А в худшем – совершают ошибки на пустом месте. Хоть с риском, но это приоткрывало форточку на свободу. Если правильно подобрать слова, можно и заболтать.
– А умирать, кстати, больно, – вновь заговорил я.
– Откуда тебе знать? Ваш брат только убивать умеет.
– Наш брат много чего умеет. Например, с привидениями разговаривать.