Души
Шрифт:
– Здравствуйте, Иван Петрович, – начал он нараспев. Ко мне повернулся боком, удачно показав аристократический профиль. Хоть на обложку снимай. Одну руку заложил за спину, а второй изящно жестикулировал, будто дирижируя словами. – Я слышу ваше имя далеко не впервые. Вновь и вновь его сопровождает скорбь. Страданием отзывается оно в нашей семье. А теперь вы явились и сами, причинив боль Иованне.
– И вам не хворать. Иованна – это та роскошная дама, которая нас встретила? Ваш секретарь? Так я её и пальцем не тронул.
С ходу я сделал ошибку и тут же себя за неё отругал.
– Вампиры куда ранимее, чем вам кажется. А слово может резать душу больнее лезвия ножа. Но вашей грубости должно быть здравое объяснение. Личная трагедия, надо полагать?
– Это не тот вопрос, о котором я хотел поговорить.
– Что ж. Вы так стремитесь перейти к делам и не даёте мне сказать и слова. Мой дом прославлен радостью гостям, и это здесь является законом. Но прежде я спрошу: чего же ради? Зачем пришли вы в поздний час?
– Интересно получается. Вчера видел ваше выступление по телевидению. Вы там не блистали красноречием. Не с той ноги встали?
– Мне неприятен яркий свет. Он слепит глаз и ум дурманит. Я в студии читал с бумаги текст. Иного сценарист мне не оставил. Моя ж манера говорить пришлась там не по нраву, и избран был канцелярит для извинений перед градом. Пусть будет так. Не спорить же за мелочь.
– Ясно. А поговорить-то вы любите.
– Прошу же вас, не будьте хамом. В беседе это ни к чему. И так вы теребите рану, ещё не предъявив вину.
– Вы про Веркиолиса говорили, что он давно вышел из-под контроля. В чём это заключалось? Я никогда не замечал у вас какой-то субординации.
– В семье нет места принужденью, это так. Но как отринуть уваженье к равным? Как можно удалиться, не сказав, что предпочёл отребья и клоаку? Наш брат завёл дурные связи и где-то месяцами пропадал, а объяснял лишь пошлой фразой, заученной навек: «Идите на».
– Какие связи? У вас есть информация, полезная для следствия?
– Вопросом на вопрос отвечу вам. Вы говорите, следствие ведётся?
– Да. Почему вы так удивляетесь?
– С лицензией, известно всем, не нужен сыск. Там очевидность ярче, чем улики. Преступник ясен, вынесен вердикт. К чему же вы про следствие твердите?
– Как вы считаете, вампир без души может существовать?
– И снова оскорбленье?
– Нет. Я спрашиваю на полном серьёзе.
– Вампиры – те же люди. Пусть разница бросается в глаза…
– Хватит стихами говорить. Давайте без этого пафоса, – оборвал я его и почувствовал, как инициатива слегка двинулась в мою сторону.
– Жаль. Вы предпочитаете постную прозу. Нынче ценителей лирики осталось ничтожно мало. Это ли не трагедия? Но пока вы меня опять не перебили, продолжу. Как человек бездушным быть не может, так и вампир погибнет без души. Есть легенды, что в былые времена ступали демоны среди живых. Они покупали душу за пригоршню монет и оставляли оболочку доживать короткий век.
– И у вас, наверное, найдётся пару книг на эту тему?
– Всё возможно. Но вам к ним я притронуться не дам.
– Это ещё почему?
– Как я уже сказал, вы слишком много зла несёте.
– Зла? Это вы про упырей, которых
– Ну что вы делаете? Это уже откровенное хамство!
Почувствовав недовольство хозяина, статуя ожила. Я ждал подвоха и всё равно удивился. Никогда не видел живьём пауков такого размера. Даже не думал, что они существуют. А чёрная тварь тем временем перебирала ногами. Примерялась, присматривалась.
– Забавная зверюга. Чем это вы её так откормили?
– Свежим мясом с кровью. Пауки ведь, как и мы, очень любят кровь. Но не бойтесь. Не тронет. Просто разминается.
– А я не боюсь. Погладить хотел.
– Гордый вы человек, Иван Петрович. А я признаюсь. Увидев в первый раз её, чуть от страха не околел.
– Далеко же вас нелёгкая занесла, чтоб такую тварь найти.
– Это не тварь. У неё есть имя. Тара.
Паук боком подошёл к Колову и поджал ноги. В один момент его длинные конечности исчезли, как не бывало. Остался видим только крупный шар тела, голова с подвижными жвалами и множеством чёрных, как бисер глазами.
– Десятки лет назад я шёл дорогой славной и побывал на том краю земли. Я всё искал загадок древних самых и приключений страху вопреки. Через саванны, где земля ночами изнывала, а звери поражали красотой, я крался днём средь спящих зебр и жирафов, чтоб не спугнуть короткий их покой. Считал шаги я по пескам пустыни, искал за горизонтом океан. И в джунглях жаждал нестерпимо ливня, когда во влажной духоте блуждал. Однажды на брегах реки без имени и не отмеченной на картах, я отыскал пещеру средь травы, а там – паучью кладку. И Тара там, как первая в потомстве, блуждала в темноте одна. Мы с ней нашли друг в друге сходство, хоть и язык людской она не поняла. А дома я увидел в ней иное, чего и ждать не мог от паука: она смелее пса цепного и с лёгкостью сожрёт врага.
– Вы мне угрожаете?
– Ну что вы! Разве могу я грозить государству?
– В таком случае и я скажу. Не угрожая. Если ваша Тара попробует на меня напасть, я её пристрелю.
– Вы страшный человек, и споры с вами бесполезны. Надменностью закрылись от людей. Задайте уж вопросы поскорее. И кончим пытку для моих ушей.
– Хорошо. О каких криминальных связях Веркиолиса, вы говорили?
– С людьми из мерзостной канавы. С отребьем и подножным кормом крыс. Сбежавшие из дома скорби психопаты и горсть сектантов, жаждущих прихода тьмы. Мне неприятно даже вспоминать их лица, на них отметки о гнилой душе.
– С какими сектантами? Откуда они, вы знаете?
Новость удивила меня. В банде Веркиолиса состояли сумасшедшие. Это мы выяснили, пока выслеживали банду. Но там не было ни одного сектанта.
– Конечно, мне известно их названье. Но я бы искренне хотел его забыть. И имя их ведь так банально: «Врата Пустоты». Ну что за цирк?
В какой-то момент мне показалось, что Колов сейчас назовёт «Новые грани». Тогда бы оба преступления получили свежие вопросы. Я уже даже представил дикие мотивы похищений и самоубийств детей. Повеяло сатанизмом и чем-то ещё более безумным. Но надежда не оправдалась. Пришлось пометить очередное название в блокноте памяти.