Душитель

Лэндей Уильям

— Не знаю.

— Не знаешь? Ты совсем дурак?

— Нет.

— Нет? А по-моему, ты дурак. Говорят, тупее тебя не найти во всей полиции. Это что-то, да значит.

Джо прикинул, что при равном положении он бы одной рукой сломал этого итальянского недомерка пополам. Но силы были явно не равны…

Капобьянко вытер слюну в уголке губ.

— Это последний раз, когда я терплю твое неуважение.

— Чарли… — Ник улыбнулся, словно пытаясь успокоить обоих. Он был старше и уравновешеннее брата. Он погрозил пальцем: давай живее.

Чарли Капобьянко продолжил:

— Тебе велели держаться подальше от Уэст-Энда?

Джо опешил. Он приготовился к разговору о деньгах.

Он

думал, что Капобьянко напомнит ему о растущем долге, потребует уплаты, а Джо, в свою очередь, надает пустых обещаний. Они уже много раз вели подобную беседу с Гаргано. Он ожидал разговора о деньгах, но не об Уэст-Энде.

— Тебе сказали: не лезь в Уэст-Энд?

— Да.

— Потом тебя перевели в другой участок и снова сказали: держись подальше от Уэст-Энда. И все-таки до меня по-прежнему доходят слухи о тупом ирландском копе, который там околачивается. Ты берешь у меня деньги? Ты, черт возьми, берешь у меня деньги?

— Да.

— И как ты должен поступить, если тебя просят чего-либо не делать?

— Не понимаю. Вы меня о чем-то просили?

— Господи, ну ты и тупица. Я велел тебе держаться подальше от Уэст-Энда. Идиот.

Джо внутренне вздрагивал каждый раз, когда слышал это слово, и заставлял себя дослушать до конца. Он склонил голову набок, наставив одно ухо на Капобьянко, чтобы в точности все запомнить, за исключением этого слова. Что такое несет Чарли?

— А вам-то что в Уэст-Энде? — запросто поинтересовался он.

— Не твое дело. Тебе платят не за то, чтоб ты думал. Ты для этого недостаточно умный. Твое дело — выполнять то, что приказывают. — Чарли Капобьянко отошел. — Делай что велят, иначе кончишь, как твой братец-вор.

— А при чем тут мой брат? Он тут ни при чем.

— Точно. У него и так хватает проблем.

— Он ничего вам не сделал.

— Нет? Все равно на твоем месте я бы не стал за него заступаться. Было бы жаль потерять вас обоих.

— Не тронь моего брата, мразь.

— Что? — Капобьянко снова оживился, точно щелкнули выключателем. — Что ты мне сказал?

Но Джо слишком далеко зашел. К черту Капобьянко. К черту всю эту историю.

— Я сказал: не смей трогать моего брата.

Он видел, что Чарли вновь накалился, что он в ярости. Но было уже слишком поздно.

Чарли Капобьянко обратился к Ники:

— Убери отсюда этого копа. Убери его.

Потом повернулся к Джо:

— Ты меня достал, коп. Слышишь? Знаешь, кто я такой? Так вот, лучше б ты знал свое место. Знай свое место! Я в последний раз терплю неуважение. Знаешь, что такое заказ?

— Да.

— Тогда не вздумай заступаться за своего братца.

Джо промолчал.

— И не суй нос в Уэст-Энд. Это последнее предупреждение. Ты уже и так дорого мне обошелся. Вот ответ на твой вопрос: да, речь о деньгах. Всегда. А ты что думал, идиот?

Джо привык спать короткими урывками по два-три часа. Когда он сколько-то лет назад работал по ночам, тело привыкло к такому расписанию: ранняя смена чередовалась с поздней, одна — от шести вечера до полуночи, вторая — от полуночи до шести утра. Шесть ночей в неделю, три цикла. «Короткие дни» и «длинные дни» — так их называли полицейские. Сон перестал быть исключительно ночным. Спишь, когда удается и сколько удается, но всегда недостаточно. Рабочий график Джо сделался полегче, когда он стал детективом, но к тому времени он уже окончательно утратил способность крепко спать. В лучшем случае он все время находился на грани пробуждения. И в результате не видел снов — по крайней мере не помнил их. Сны приходят во время глубокого погружения, а Джо не знал подобной роскоши.

Но сегодня

он видел сон. Ему снилось, что он садится на заднее сиденье машины. Двухдверный автомобиль с ярко-красной обивкой салона. Судя по изгибу крыши — возможно, новый «бель-эйр». Кто-то придержал для него дверцу — Джо не видел кто. Ему не нравилось в этой машине. Невозможно было вытянуть шею — крыша слишком низкая. Он попытался наклонить голову, но помешал подголовник, поэтому он сгорбился на сиденье — лишь затем, чтобы увидеть бесконечный изгиб потолка. Он запаниковал. Он знал, что если останется здесь, на заднем сиденье, то так и умрет в этой машине. Он попытался выбраться.

Потом он проснулся в своей постели в комнате с открытым окном. Уже не страшно. В спальне было прохладно. Все освещал голубоватый уличный свет, как обычно.

— Господи… — прошептал он, потянулся и нащупал крепкое бедро Кэт.

Когда они познакомились, она работала медсестрой — коренастая, упрямая, властная. Это и привлекло внимание Джо — не внешность, а ощущение силы. Кэт была из тех, кто добивается своего, кто управляет. Джо всегда знал, что он обречен вечно быть мальчиком на побегушках, но рядом с Кэт он как будто перенимал некоторую толику ее уверенности и серьезности. Ему казалось, что он тоже способен командовать. Но не сейчас, разумеется. Когда он очертя голову ринулся в пропасть, восприимчивость жены лишь усугубила ощущение беспомощности. Но когда-то… когда-то…

Джо перекатился на спину и провел рукой по изгибу бедра Кэт. Оно было прохладное. Она не двигалась.

Он вспомнил слова Капобьянко: «Я в последний раз терплю твое неуважение». Он задумался, был ли это приказ («Отныне уважай меня!») или угроза («Другого шанса тебе просто не представится»). Нелепо, даже смешно, что он может умереть, так и не осознав, что его предупредили, — как корова, которую ведут на бойню и которая до самого конца ничего не понимает. Ему показалось значимым, что Капобьянко выбрал столь двусмысленные слова. Какой простор для интерпретаций. Впрочем, Джо не понимал, зачем было устраивать персональную встречу лишь для того, чтобы предупредить его о грядущей гибели. Несомненно, целью Капобьянко было отпугнуть Джо от Уэст-Энда, как он и сказал. Да, Джо все испортил последними словами, но взрывные люди типа Капобьянко забывают подобные вещи, как только успокоятся — или как только их охватит следующий приступ ярости. Да, в один прекрасный день Капобьянко явится по его душу — когда он вытянет из Джо все деньги и извлечет всю возможную выгоду. Но не скоро. Пока что непосредственная опасность угрожает только Рики. «Знаешь, что такое „заказ“?»

Через открытое окно доносились звуки города. Кэт пошевелилась у Джо под рукой. Он подождал — отодвинется она во сне или, наоборот, привалится к нему для тепла. Кэт придвинулась к мужу, приподнялась и положила голову ему на грудь. Джо коснулся ее спины, руки, груди — на всякий случай, проверяя себя. Кэт была уже не такой, как прежде, сильное тело обросло жирком. Но она оставалась собой, и Джо в очередной раз вспомнил, что именно ее крупные формы и привлекли его внимание в первую очередь. Она если и не была под стать мужу ростом, то по крайней мере значительно превосходила тех бабенок, за которыми он обычно бегал и которые расхаживали на тонюсеньких шпильках, чтобы казаться выше. Джо почувствовал возбуждение. До него дошло, что все измены лишь усилили его влечение к Кэт, и он поздравил себя с подобной широтой взглядов. Знакомство с другими женщинами заставило его больше ценить жену. Что может быть губительнее для брака, чем моногамия? Просто не нужно привлекать к себе внимание — Джо всегда так и делал. То, о чем Кэт не знает, никогда не причинит ей боли.