Два часа в благородном семействе, или о чем скрипела дверь

Амфитеатров Александр Валентинович

ДЯДЯ. А едоръ?

МАТЬ. Какой же дурной примръ можетъ получить моя дочь отъ едора? Онъ ей не служитъ, онъ мужчина. А ты представь себ, вдругъ бы Надежда оказалась въ интересномъ положеніи?

ДЯДЯ. Да, съ едоромъ этого, конечно, быть не можетъ.

ДДУШКА. Хоть самъ царь прикажи! Хо-хо-хо-хо!

БАБУШКА. Обрадовались? Заржали?

МАТЬ. Вдь это же заразительно!

ДЯДЯ.

Ты думаешь? Впервые слышу!

ДДУШКА. Хо-хо-хо-хо!

МАТЬ. Я говорю про заразу нравственную, про отраву мысли

ДЯДЯ. А ты убждена, что Зоя еще вритъ, будто дтей приноситъ аистъ въ награду матерямъ за хорошее поведеніе?

МАТЬ. Словомъ, ты меня не переспоришь.

ДЯДЯ. Гд ужъ!

МАТЬ. едора я не уволю.

ДЯДЯ. Твое дло хозяйское.

МАТЬ. За едоромъ уже то огромное достоинство, что онъ не воръ. А если мнять мужскую прислугу изъ-за всякой обольщенной горничной, то за одинъ годъ у тебя въ дом перебываетъ цлый полкъ. (Уходитъ.)

ДЯДЯ. «О, женщина! женщина!» сказалъ великій Шекспиръ… и совершенно справедливо!

СЫНОКЪ (входитъ). Дядя Поль! На два слова!

ДЯДЯ. Денегъ просить? И не начинай.

СЫНОКЪ. Не надо мн денегъ… Съ чего вы взяли?

ДЯДЯ. Физіономія у тебя — этакая перекошенная… на сумму не свыше двадцати пяти рублей.

СЫНОКЪ. Какъ будто я только и длаю, что прошу у васъ взаймы.

ДЯДЯ. Откровенно говоря, за другими занятіями мн какъ-то не приходилось тебя услживать.

СЫНОКЪ. Дядя! Мн не до остротъ. Пойдемте со мною. Всего два слова. Вы сами поймете, какъ важно… Вопросъ моей чести… Спасите невинное существо… Пойдемте, дядя!

ДЯДЯ. Въ семъ дом сегодня, очевидно, расточился микробъ безумія. Хорошо. Если такъ важно, слушаю, пойдемъ.

(Уходятъ.)

ДДУШКА. Это онъ о Надьк доложить собирается. Хо-хо-хо-хо!

БАБУШКА. А вамъ весело?

ДДУШКА. Весело. Каши больше. Я кашу люблю. Чтобы вс вдрызгъ разругались. Хо-хо-хо!

БАБУШКА. Вотъ за то, что вы надъ родными своими грохочете, Богъ у васъ и ноги отнялъ.

ДДУШКА. Врешь. Это ты мн вымолила. Хо-хо-хо!

БАБУШКА. Сморозилъ, батюшка. Подумаешь, благость женщин за безногимъ ходить.

ДДУШКА. За то въ супружеской врности лежу, по двкамъ отъ тебя не бгаю. Хо-хо-хо-хо!..

БАБУШКА. Тьфу теб! Озорникъ, батюшка! Озорникомъ вкъ прожилъ, озорникомъ и въ гробъ ляжешь… тьфу! тьфу! тьфу! (Уходитъ.)

ДДУШКА. Ежели бы ноги, я бы съ молокососомъ-то потягался… Надьку бы эту… хо-хо-хо!.. этого… того… (Закрываетъ ликъ свой «Новымъ Временемъ» и дремлетъ.)

ДЯДЯ (входитъ). Оставь меня! Оставь меня, говорю теб!

СЫНОКЪ (бжитъ за нимъ). Но, дядя…

ДЯДЯ. А! Теперь я все понимаю.

СЫНОКЪ. Право, вы уже слишкомъ горячо приняли къ сердцу.

ДЯДЯ. О, какъ это подло, гадко, ужасно!

СЫНОКЪ. Я не оправдываю себя, но, все-таки, — подобныя выраженія?!

ДЯДЯ. Опуститься до такой низости!

СЫНОКЪ. Вдь, я же раскаиваюсь! Я — чмъ угодно готовъ загладить.

ДЯДЯ. Мерзкая женщина! Грязная женщина! Гадина! Мессалина!

СЫНОКЪ. Дядя! Вы не имете права…

ДЯДЯ. И подобная тварь — въ нашей семь?!

СЫНОКЪ. Браните меня, но Надю — вы совершенно не знаете. Прошу ее уважать.

ДЯДЯ (смотритъ на него въ упоръ и съ совершеннымъ безмолвіемъ). Чего?

СЫНОКЪ. Я прошу васъ Надю уважать.

ДЯДЯ. Скажи, пожалуйста: отстанешь ты отъ меня сегодня, или вотъ такъ и намренъ прилипнуть баннымъ листомъ?

СЫНОКЪ. Если вамъ непріятно….

ДЯДЯ. Да-съ, непріятно.

СЫНОКЪ. Если я вамъ мшаю……

ДЯДЯ. Да-съ, мшаете.

СЫНОКЪ. Я могу уйти.

ДЯДЯ. Да-съ, уйдите.

СЫНОКЪ. Но про Надю вы такъ не смете… да! не смете! нехорошо! (Уходитъ.)

ДЯДЯ. Нтъ! Какова наша великолпная Лили, моя благопристойнйшая, идеальная сестрица! Примрная мать семейства? Матрона благочестивая? А?! Дло ясно. Вотъ оно — какъ на ладони. И эта горячность, съ которою Лили защищаетъ негодяя едора. И эта злобная ревность, съ которою она гонитъ несчастную Надежду. И эта поспшная обидчивость на мои слова, что едоръ, можетъ быть, шелъ совсмъ не къ Над…

ДРУГЪ ДОМА (входитъ). Лили… Елены Николаевны нтъ здсь?

ДЯДЯ. Вотъ еще фигура! Фамильное дополненіе! Благопріобртенный рыцарь Тогенбургъ!

ДРУГЪ ДОМА. Лили… Елена Николаевна такъ растревожена, такъ взволновалась. А вы знаете, какъ я волнуюсь, когда она волнуется.

ДЯДЯ (стоитъ предъ нимъ, скрестивъ руки на груди). «Возьмите ваши слова обратно!».

ДРУГЪ ДОМА. Какъ?

ДЯДЯ. «Возьмите ваши слова обратно».