Два часа в благородном семействе, или о чем скрипела дверь

Амфитеатров Александр Валентинович

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Не бойся. Лили не одна. Наврное, Пьеръ съ нею.

ДЯДЯ. Хоть его бы предупредить.

НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Пьера я, пожалуй, подготовлю. (Уходитъ.)

ДДУШКА. Поль! Вези меня.

ДЯДЯ. Куда прикажете?

ДДУШКА. Къ вдьм моей… къ старух.

ДЯДЯ. Можно сюда пригласить.

ДДУШКА. Вези, говорятъ. Отецъ приказываетъ. Сынъ ты мн или нтъ?

ДЯДЯ. Разв я спорю?

Извольте.

ДДУШКА. Я те покажу Нинонъ-де-Ланкло!.. Дай-ка мн съ этажерки книгу, — вонъ ту, которая съ золотымъ корешкомъ… потолще.

ДЯДЯ. «Жизнь животныхъ»… «Млекопитающія»… Вы читаете Брэма?

ДДУШКА. Что у мужа ноги отнялись, такъ и — Нинонъ де-Ланкло?.. Ладно! Помню: смолоду задатки были… Въ пятьдесятъ девятомъ за Шамилемъ, какъ кошка бгала. По всей Калуг!.. Нинонъ де-Ланкло!.. Въ шестьдесятъ шестомъ — мировой посредникъ… Вези, Поль! Вези!

(Узжаютъ.)

Надя быстро проходитъ. За нею Сынокъ.

СЫНОКЪ. Надежда Трофимовна!

НАДЯ. Ахъ, оставьте меня, пожалуйста!

СЫНОКЪ. Отдайте же справедливость благородству моихъ намреній.

НАДЯ. Мн изъ вашего благородства не шубу шить.

СЫНОКЪ. Я съ своей стороны сдлалъ, что могъ.

НАДЯ. Прощайте-ка, прощайте.

СЫНОКЪ. Теперь уже не вы моя жертва, но я жертва вашего отказа.

НАДЯ. Хорошъ женихъ. Восемнадцать-то полныхъ есть ли?

СЫНОКЪ. Вы не хотите взглянуть серьезно.

НАДЯ. Нельзя на васъ серьезно смотрть. Будь вы годочками двумя постарше, тогда — жениться, не жениться, но безъ обезпеченія я бы отъ васъ — нтъ, шалитъ маменька! — не ушла. Ну, а теперь ваше счастье.

СЫНОКЪ. Я буду настаивать предъ мамашей.

НАДЯ. Нтъ, ужъ, пожалуйста! Мста лишили, такъ хоть изъ Питера не выбивайте. Вашей мамаш стоитъ одно слово градоначальнику шепнуть, чтобы пошла двка на мстожительство своей родины по этапу.

СЫНОКЪ. Куда же вы теперь?

НАДЯ. Безъ мста не останусь. Моя репутація въ прислугахъ — антикъ.

СЫНОКЪ. А на новомъ мст навщать васъ можно?

НАДЯ. Какой вамъ интересъ?

СЫНОКЪ. Настолько презираете?

НАДЯ. На другомъ мст, поди, другой балбесъ навернется.

СЫНОКЪ. Я васъ не понимаю.

НАДЯ. Кабы я нехорошая была, а то Богъ рожицу далъ. Кому въ горничныхъ работа, а намъ, красивымъ, дв. Свое дло справила, — пожалуйте утшать молодого господина.

СЫНОКЪ. Вы въ гнв и говорите ужасы.

НАДЯ. Не у васъ первыхъ живу. Положеніе. Я что мстовъ-то смнила. Везд одно и то же.

СЫНОКЪ. Вы упрекаете, какъ будто сошлись со мною неволею.

НАДЯ.

Какъ же я могла избжать, если въ дом нтъ такого угла, что бы вы ко мн не приставали?

СЫНОКЪ. Полагаю, есть разница между ухаживаніемъ и насиліемъ.

НАДЯ. Кабы у меня женихъ на вторичную службу не былъ забранъ. А, въ моемъ одинокомъ положеніи, господскому сыну отказать разв возможно? Все-таки, въ род щита, чтобы, по крайней мр, своя братья, не всякій лакеишко за тебя хватался.

СЫНОКЪ. Только и всего?

НАДЯ. Только и всего.

СЫНОКЪ. Немного.

НАДЯ. Не взыщите.

СЫНОКЪ. Ласкове не простимся?

НАДЯ. Нацловались.

СЫНОКЪ. Напрасно вы такъ со мною. Я недурной человкъ, Надя. (Уходитъ.)

НАДЯ. Никакой вы еще человкъ.

ЕДОРЪ. (входитъ). Надежда Трофимовна… По приказанію госпожи… Съ моимъ прискорбіемъ… пожалуйте къ старой генеральш получить такъ называемый расчетъ и паспортъ.

НАДЯ. Вамъ, едоръ Никифоровичъ, только что скандалить я не охотница, но не мшало бы, на прощанье, въ глаза плюнуть.

ЕДОРЪ. Подобное выраженіе вашихъ словъ…

НАДЯ. За много васъ господа купили, чтобы свой скандалъ на меня оборотить?

ЕДОРЪ. Давеча такъ называемый барченокъ, теперь вы… Надежда Трофимовна, я теряюсь…

Мать и Другъ дома незамтно входятъ.

НАДЯ. Который кавалеръ взправду похвалится двушкою, и того люди зовутъ подлецомъ. А ужъ если еще лгунъ, такъ это мое почтенье. Съ тмъ отъ меня и пребудьте въ своей гнусности, какъ самая нечестивая сатана. (Уходитъ.)

ЕДОРЪ. При всемъ моемъ къ вамъ уваженіи, вы изволили обкушаться такъ называемой блены… Надежда Трофимовна! Выслушайте великодушно! Надежда Трофимовна! (Уходитъ.)

МАТЬ. Видли?

ДРУГЪ ДОМА. И слышалъ.

МАТЬ. Когда я ошибаюсь, я никогда не стыжусь признаться въ ошибк. Поль былъ правъ. Эта Надежда невинна.

ДРУГЪ ДОМА. Слдовательно, вы оставите ее въ дом?

МАТЬ. Посл того, что вы мн сообщили? Что вы, мой другъ! Это значило бы прямо пальцемъ указать на Клодину.

ДРУГЪ ДОМА. Да, вы правы… Чудовищная драма! Неслыханная вещь!

МАТЬ. Клодина съ раннихъ лтъ лицемрка. Она еще въ институт была влюблена въ попа.

ДРУГЪ ДОМА. Боже! Но вдь это кощунство! За это по семьдесятъ четвертой стать!

МАТЬ. Я всегда ждала и боялась какой-нибудь подобной развязки.

ДРУГЪ ДОМА (цлуетъ ея руки). Бдная… милая… бдная…

МАТЬ. Я даже не особенно сержусь. Что длать? Страсти старой двы!