Два лика одиночества.
Шрифт:
Он подошел к двери, давая эльфу буквально пару секунд на то, чтобы одеть маску.
– Ниа! Проводи маэстро к выходу, я не думаю, что он захочет долее оставаться здесь.
Вошедшая рыжая девушка с затравленным взглядом поклонилась.
– До встречи, виконт, – прошипел сквозь зубы Ким и вышел.
Отчаянно хотелось выпить. Причем чего-нибудь крепкого. И вообще, хоть как-нибудь развеяться.
– Ниалэри, в вашем заведении есть бар? Просто бар с кабинетами, без этой… специфики?
– Конечно, милорд. Вас проводить туда?
– Естественно.
Бар действительно оказался
Киммериона раздражало только одно – «Кошка в сапожках» была построена так, что незнающий человек без провожатого попросту заблудился бы в бесконечных коридорчиках, комнатах, небольших залах и так далее. Здесь явно поработал маг – изнутри здание было больше, чем снаружи.
Внезапно в голову вампиру пришла безумная идея. Именно безумная – иначе было не сказать, взглянув придирчивым эльфийским взглядом на провожатую. Но… С другой стороны, почти вся жизнь скрипача состояла из безумных идей и их реализации. Конечно, результат зачастую оказывался далек от ожидаемого, но это уже издержки. Тяжело вздохнув, он решился.
– Ниалэри, не составите ли мне компанию?
Сперва она покраснела. В сочетании с огненно-рыжими волосами и россыпью веснушек на некрасивом лице зрелище получилось потрясающим. Спустя секунду исчезнувшие было под прилившей краской следы «поцелуя солнца» вновь резко проступили на фоне смертельной бледности. В какой-то момент Киммериону показалось, что бедная горничная сейчас рухнет в обморок, но простушка с эльфийским именем сдержалась. Ее кожа приняла нежно-голубой оттенок, но девушка каким-то чудом нашла в себе силы неуклюже присесть в реверансе.
– Для меня это великая честь, маэстро… – полумертвым голосом прошептала она, и Ким, сжалившись над бедняжкой, ободряюще коснулся ее руки затянутыми в шелковую перчатку пальцами.
– Оставь эти вежливости тем, кому более нечем заняться. Просто уменя паршивое настроение, и я хочу попить вина в компании того, кому от меня ничего не надо и от кого ничего не надо мне. Так что, ты составишь мне компанию?
– Конечно, маэстро…
– Бельвегор. Меня зовут Бельвегор.
– Как скажете, маэстро… Бельвегор.
К счастью, заказывая маску для скрипача, Вэйлианесс предусмотрел, что возможна ситуация, когда эльфу придется в обществе людей пить вино, и поэтому под резкими чертами белого алебастра лицо Кима скрывала столь же белая, но уже бархатная полумаска, оставляющая открытым рот и подбородок.
Принесли заказанное Кимом вино и легкую закуску к нему.
Первые полчаса беседы Киммерион потратил на бесплодные попытки разговорить рыжую горничную, но она, кажется, боялась скрипача больше, чем мелкий воришка – лейтенанта полиции. Впрочем, то, что не удалось эльфу, сделало вино. Когда он откупоривал вторую бутылку, запуганные глаза Ниалэри уже начали блестеть, к середине этой бутылки пропало затравленное выражение, а во время первого бокала из третьей она неожиданно расплакалась и начала вываливать на «маэстро» всю свою историю.
Она родилась в семье бедного кожевника. Седьмой ребенок, шестая дочь. Естественно, родители рады подобному прибавлению не были, и девочка росла без присмотра. Когда ей исполнилось семь лет, Ниа попала в лапы работорговцев и следующие шесть лет провела в неволе. Впрочем, даже рабы в Париасе иногда устраивались вполне нормально, если умели хорошо выполнять свою работу. Ниалэри же
Всю эту информацию Киммерион кое-как вычленил из сбивчивой, прерываемой рыданиями речи девушки. К тому моменту вино кончилось, и эльф очень осторожно намекнул Ниалэри, что ему пора. Горничная каким-то чудом взяла себя в руки, заплетающимся языком поблагодарила его за восхитительный вечер, извинилась за свой срыв и нетвердой походкой удалилась, забыв вывести скрипача из лабиринтов борделя. Ругаясь на чем свет стоит и ежеминутно поминая Ярлига и его родственников, Ким кое-как нашел выход сам.
Он быстрым шагом удалялся от «Кошки», проклиная себя за излишнюю жалостливость. И невдомек было Белому Эльфу, что в лестничное окно на третьем этаже за ним наблюдают печальные светло-синие глаза.
Спустя неделю произошло событие, последствия которого навсегда изменили жизнь Киммериона. Он вечером возвращался с концерта в Театре имени Эйвендора Фолькента. Проходя неподалеку от улицы, где лишь появление Рагдара спасло ему жизнь, вампир услышал тихий плач и грубые выкрики пошлого содержания. Судя по всему, несколько мужчин пытались добиться благосклонности женщины, которая совершенно не желала дарить им эту благосклонность, но была не в состоянии дать отказ, который они могли бы понять.
Помня, как сам оказался в не лучшей ситуации, Ким ускорил шаг, намереваясь пройти опасное место побыстрее. Но ноги отчего-то сами понесли его не в сторону от криков, а к ним.
Приблизившись, эльф разглядел картину более подробно. Мужчин было трое, они были изрядно пьяны и жаждали развлечений. Один из них, по виду – ремесленник, явно был заводилой.
– Ты, детка, конечно, та еще рыжая крокодилица, но мы готовы не обращать на это внимания и помочь тебе узнать, что такое настоящие мужчины!
– Отпустите меня… – тихо прорыдала девушка, но мужик лишь расхохотался.
– Ну что же ты, крокодилица, тебе такую честь оказывают, а ты еще артачишься!
Когда первый раз прозвучали слова про «крокодилицу», тем паче – рыжую, Ким уже ощутил дурное предчувствие. Когда же забившаяся в угол девушка подняла заплаканное лицо и капюшон дешевого плаща соскользнул на спину, вампир только выругался тихо – эти веснушки, раз увидев, забыть было невозможно.
Сунув руку в карман плаща, эльф быстро натянул бархатную маску – он не хотел, чтобы Ниалэри видела его лицо.