Два лика января
Шрифт:
— Я бы хотел узнать его новое имя как можно скорее, — сказал Райдел.
— Я говорил это Фрэнку, — кивнул Нико.
— А нельзя это сделать сейчас? Ты можешь ему позвонить?
Нико задумался.
— У Фрэнка нет телефона. Но у меня идея: рядом с ним есть таверна.
Когда Анна вернулась, Нико отправился позвонить. Райдел дал ему с собой карандаш и бумагу, чтобы он все записал.
Нико вернулся спустя полчаса. Теперь Честера звали Филипп Джефрис Ведекинд. Фрэнк должен был отправить паспорта завтра утром в половине десятого в коробке с обувью в гостиницу «Эль Греко», в которой остановился Честер. В случае если его не окажется, посыльный должен попросить коридорного отнести коробку в номер мистера Чемберлена по его просьбе. Итальянский паспорт Райдела также будет готов завтра. Фрэнк передаст его на улице.
Райдел радостно
— Принеси его домой сразу, как получишь. Перед обедом.
— Перед обедом? О’кей. — Нико потер нос, посмотрел на Райдела и улыбнулся.
— Две тысячи долларов — очень недорого. Ты заслуживаешь благодарности, Нико.
Нико замахал широкими грязными ладонями.
— Ну что ты! Мы ведь друзья. Когда я буду в Америке…
Глава 17
19 января 19…
К сведению греческой полиции
Как вам известно, Райдел Кинер по-прежнему на свободе, и я не могу не опасаться за свою жизнь. Он убил мою жену и теперь готовится расправиться со мной. Я благодарен вам за защиту, но боюсь, ваши возможности не безграничны и их может не хватить даже на те несколько дней, которые уйдут на то, чтобы поймать Кинера. Тем не менее, как честный человек, готовый всегда сотрудничать с властями, я буду и дальше оставаться в городе, чтобы спровоцировать Кинера на еще одно покушение на мою жизнь. Однако это весьма умный молодой человек. Он может перехитрить нас всех и, убив меня, скрыться. Возможно, это всего лишь страхи измученного человека, убитого горем и охваченного тревогой за свою жизнь. Однако я не могу не высказать их официально. Так вот, я заявляю: в случае моего исчезновения прошу не считать, будто я струсил, поддался малодушию и сбежал. Нет. Причина может быть лишь одна: Райдел Кинер обманул вашу охрану.
Честер напечатал это заявление на гостиничной машинке и поставил внизу подпись из паспорта, которую уже неплохо освоил. Было без четверти десять. Честер заказал в номер стакан апельсинового сока, два яйца всмятку, ветчину, тост и кофе. Затем достал из-под подкладки рыжевато-коричневого чемодана то, что осталось от его наличности. Часть положил в левый карман, который застегивался, часть — в черный кожаный бумажник и остальное — в нагрудный карман пальто, также застегивавшийся на кнопку.
Когда он закончил завтрак, в дверь постучали. Честер посмотрел на часы. Было без двадцати десять.
— Кто там? — спросил он.
— Для вас пакет, сэр.
Честер открыл дверь.
— Ах да! Мои туфли. Большое спасибо.
Посыльный протянул Честеру завернутую в темно-серую бумагу коробку, и Честер сунул ему купюру в десять драхм.
Судя по всему, в коробке действительно лежали туфли. Честер открыл ее и улыбнулся, увидев пару изрядно поношенных ярко-желтых туфель. Заглянул под бумажную салфетку, в которую они были завернуты, и обнаружил паспорт. Раскрыл нетерпеливо. Филипп Джефрис Ведекинд.С фотографии на Честера беспомощно глядели его глаза. Ведекинд? Что это за фамилия? Немецкая? Еврейская? Подпись аккуратная. Буквы высокие с сильным наклоном вправо. «В» без завитушек. Честер взял ручку и поупражнялся несколько раз на клочке, оторванном от бумажной салфетки, лежавшей на подносе с завтраком. В дверь снова постучали. Он убрал паспорт в ящик ночного столика и скомкал салфетку.
Это был официант, пришедший за подносом.
Когда он ушел, Честер снова достал из ящика паспорт. Род занятий: торговец. Неплохо. По крайней мере, он мог быть торговцем. Рост: 5 футов 11 дюймов. Возраст: судя по дате рождения, сорок пять лет. Неплохо. Месторождения: Милвейк, штат Висконсин. Жена… Домашний адрес: 4556, Рузвельт-драйв, Индианаполис, штат Индиана. Честер положил паспорт в нагрудный карман пиджака, прошел в ванную и побрился. Он тщательно вычистил бритву и сполоснул раковину, чтобы не осталось щетины. Хотел было сжечь бумагу, на которой копировал подпись, но передумал и сунул в карман. Заявление для полиции лежало на письменном столе рядом с машинкой. Честер перечитал его. Он надеялся, что Райдел уже мертв. Андреос должен был сделать это еще двенадцать часов назад. Ну а если нет?
Честер надел пиджак, пальто и вышел из номера. Он взял с собой лишь пару желтых туфель, завернутых во вчерашнюю «Дейли пост». Его номер был на четвертом этаже.
Честер взял такси и отправился в сторону площади Конституции. Вышел на углу улиц Стадиу и Бухарестской, пройдя полквартала, разыскал магазин, торговавший чемоданами, и купил небольшой черный чемодан из воловьей кожи, истратив оставшиеся у него драхмы. После чего направился в банк и поменял триста долларов. В течение следующих двадцати пяти минут он, не подавая виду, что торопится, обошел два магазина и купил три рубашки, брюки, твидовый пиджак, пижаму, носки и нижнее белье, сняв с каждой вещи ярлыки. В аптеке купил зубную щетку американского производства и зубную пасту. Без двадцати одиннадцать Честер уже сидел в такси, следовавшем в сторону аэропорта. Он рассчитывал, что полицейский агент, дежуривший в гостинице, не заметит его исчезновения до полудня, а то и до двух часов. Вчера Честер не выходил из номера до одиннадцати. Он вполне мог и сегодня провести всю первую половину дня в номере и даже заказать туда ланч. Честер успел на самолет, оказавшийся заполненным лишь на три четверти. Первая посадка предстояла на Корфу, затем — Бриндизи и, наконец, Рим, где Честер собирался пересесть на самолет в Париж. Пассажирами были в основном греки — так, во всяком случае, показалось Честеру, — угрюмые, необщительные, путешествовавшие явно по делам. Паспортный контроль в аэропорту прошел быстро и оказался формальным. Теперь Честер не волновался из-за своего фальшивого паспорта. Это была действительно надежная защита: непроницаемая маска, крепкая броня. Легко и небрежно он расписался в таможенной декларации.
Честер окончательно успокоился и даже немного выпил, пока самолет летел над Ионическим морем. Когда подошло время ланча, он с аппетитом поел. В десять часов вечера Честер был уже в Орли и, получив багаж, на такси направился в Париж. Он чувствовал себя в безопасности, спокойно и счастливо, точно вернулся домой. По крайней мере, во Франции Честер понимал язык. Отсюда он мог послать телеграммы, простые, лаконичные, но крайне важные, текст которых обдумывал во время полета из Афин. Одну — Джесси Доути: «Привет, Джессибел!» Возможно, и не совсем так. Это было шутливое прозвище, которым иногда называли его приятели. Это был один из способов дать понять Джесси, что телеграмма от некоего Ведекинда в действительности исходит от него, Честера.
Честер попросил водителя остановиться возле Дворца инвалидов. Это было единственное известное ему место в Париже, где он мог отправить телеграмму в столь поздний час. Честер написал Джесси Доути:
ПИШИ ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ ФИЛИППУ ВЕДЕКИНДУ, АМЕРИКАН ЭКСПРЕСС, ПАРИЖ. ПОВТОРИ ОТПРАВЛЕНИЯ ЗА ПОСЛЕДНИЕ 10 ДНЕЙ. ТЕЛЕГРАФИРУЙ СЛУЧАЕ НЕОБХОДИМОСТИ. ФИЛ
Внизу бланка он подписался полностью: Филипп Джефрис Ведекинд.Подумал и добавил к тексту телеграммы заключительную фразу: Сообщи Вику и Бобу.
Затем вернулся к ожидавшему его такси и велел водителю ехать в гостиницу «Монталамбер». Честер никогда прежде не останавливался в ней. Просто он и Колетта пару раз заходили в бар гостиницы «Пон-Руаяль», расположенной по соседству с «Монталамбер». Выглядела она вполне прилично, и, значит, можно было рассчитывать на теплый номер и хорошее обслуживание. Честер предпочел бы остановиться в «Георге V». Но увы! Его там знают. Реальность напомнила о себе, наказывая за излишнее упоение свободой. Когда Честер вошел в двери «Монталамбер», его внезапно охватил страх. Что, если в этой гостинице останавливался настоящий Филипп Ведекинд? Но все обошлось. Честер получил номер с ванной на пятом этаже. В номере он пробыл недолго. Достал из чемодана пиджак и брюки и повесил в шкаф. Пижаму положил на кровать. Французский таможенник в Орли, осматривая чемодан, удивился: