Два перстня Рюрика
Шрифт:
– И я тебя люблю, внучек мой!
– вспомнив, что ему ещё рано умирать, матушка скрестила свои руки на груди.
– Ты сегодня не правильно сказал, что ты – Белый Ворон. Твой тотем – Белый Медведь. Его даже люди боятся!
– Я не знаю. Как-то само это выскочило!
– признался Батура, удивляясь тому, что говорит.
– Запомни, это твой тотем!
– усмехнувшись, произнесла бабушка.
– Но тебе надо многому научиться, чтобы стать бесстрашным Белым Медведем!
– А где этому учат?
– произнёс Батура и почувствовал, как всё его тело и голова напряглись, ожидая ответа.
– Скажи деду, чтобы отвёз тебя в Мещерские топи к волхву-воину Световиду, чтобы тебе стать характерником!
– произнесла она, начиная становиться прозрачной.
– До встречи, внучек!
Утром, проснувшись, он слово в слово произнёс то, что сказала ему бабушка во сне. Увидев, как дед от его слов тут же сел на ближайший пенёк и обхватил свою голову руками, он подошёл к нему и обнял деда, из глаз которого капали слёзы.
– Вот этого-то я больше всего и боялся!
– дед поднял к нему лицо, по которому текли слёзы.
– Значит, тебя твоя бабушка посылает к Световиду?
Батура лишь кивнул головой, не понимая, что случилось с дедом.
– Что ж, придётся всё рассказать тебе.
– вздохнув, произнёс он, вытирая слёзы и улыбаясь.
Удивительно, но после вчерашнего, в Батуре что-то изменилось, стало твёрдым, как камень. Теперь он, во что бы то ни стало, решил быть сильным!
И, к удивлению деда, Батура сам начал делать зарядку, бегать по утрам с мальчишками вокруг городища, играть в мяч.
Бронислав, увидев, что на занятия собрались у реки почти все вчерашние слушатели, неожиданно произнёс.
– Спасибо вам за ваше единство!
И к радости присутствующих, он поклонился им, делая это каждый раз. Они тут же вскочили, поклонились ему и снова сели.
Батура, сидевший на своём месте, с интересом воззрился на своего деда.
– Не понимаю, почему в жизни так сложилось: дома мать, дед и сёстры гоняют меня как сидорову козу, чтобы я делал как можно больше всего, а здесь дед кланяется и благодарит!
– подумал он, понимая, что кто-то опять начал его подзуживать, стимулируя его интерес к занятиям.
– Посмотрим, что интересного нам расскажет дед в этот раз!
– Сегодня, дорогие мои друзья, мы рассмотрим одно очень важное дело… - Батя встал, чтобы видеть каждого из сидящих мальчишек. После вчерашнего события ни одна девчонка не пришла на занятия, но он, казалось, вовсе этим обстоятельством не был расстроен.
– Это ведическая военная традиция!
Ребята, услышав слово «военная» тут же заинтересованно закрутили головами.
– В ведической культуре каждый мужчина был воином и охотником, поэтому обряд воинской инициации начинался с самого рождения: повитуха обрезала пуповину наконечником боевой стрелы, тем самым мальчик с рождения готовился стать воином.
Не успел он произнести до конца свою мысль, как все мальчишки начали задирать рубахи и осматривать свои пупы. Батура не был исключением.
– Ну, так чё? Наконечником обрезали или нет?
– он осторожно трогал свой пуп пальцами руки, пытаясь понять, наконечником стрелы ему обрезали его или нет.
– Ничего не понятно! А спрошу-ка я у деда.
– Деда, скажи, а мне обрезали пуп наконечником или нет?
– не удержался он, обращаясь с улыбкой к Брониславу.
– Не сомневайся, наконечником обрезали!
– кивнув ему головой, подтвердил свои слова дед.
– А у меня? Меня? Меня?
– загалдели мальчишки, пробиваясь к Бате с голыми животами.
Батя уже пожалел, что произнёс это, но стойко осматривал животы и кивал головой даже тогда, когда было непонятно. Наконец, довольные мальчишки тем, что они теперь тоже в какой-то степени люди военные, успокоились, дожидаясь того, что им теперь скажет Бронислав.
– Как только парню нашему исполнялось три года, его сажали на коня, опоясывали мечом и три раза обвозили вокруг двора.
– произнёс дед, начиная жалеть о том, что завёл этот страшный разговор.
– И начинали учить мужским обязанностям. Даже прикрепляли к опытному воину.
– А почему меня никто не учил этому?
– вдруг произнёс Батура.
– А ты посмотри на себя: маленький, хилый, болезненный!
– дед пытался хоть как-то выкрутиться из той ситуации, в которую сам себя загнал.
– Разве такого можно обучать военным приёмам? Конечно, нет!
– А сейчас?
– не сдавался Батура.
– Я подрос. Почему меня не учат военному делу?
– Женщины были против.
– тихо произнёс дед, понимая, что проиграл этот бой.
– И у меня тоже!
– произнёс рядом сидящий с Батурой Огнедар.
– И у меня! И у меня!
– разнеслось с разных сторон.
– Ну, вот!
– обрадовался Батя, понимая, что они спасают его авторитет.
– Но я хочу обучаться воинскому делу, как следует!
– сжав кулаки, произнёс Батура.
– Деда, помоги мне! Так они никогда меня учиться военному делу не отпустят!
Галдящие мальчишки вдруг замерли: они почувствовали, что сейчас произойдёт что-то очень важное!
– Хорошо.
– Бронислав уже пожалел, что затеял этот разговор, который настойчиво избегали все родители, так как он лишал их детской ласки.
– Попробую. У меня когда-то был один друг воин-волхв по имени Световид. Но жив ли он, я не знаю!
Вздохнув, Бронислав поднялся, оглядел всех мальчишек и произнёс.
– Мы с Батурой, скорее всего, уедем далеко, поэтому занятия на время прекращаются. Но вы помните то, о чём я вам говорил!
– он поклонился своим слушателям, которые тут же повскакивали со своих мест и тоже ему поклонились.
На лицах большинства из них было разочарование, но никто не произнёс ни слова.
Когда дед Батуры произнёс то, что поведал ему внук, родной тётке Батуры, она кинулась к нему и, прижав его к груди, крикнула.
– Не пущу!