Двадцать четыре секунды до последнего выстрела

Коновалова Екатерина Сергеевна

Помотав головой, Александр сфокусировал взгляд на своём листе, так и оставшемся на половину пустым. Всё, что он сейчас обдумал, могло быть бредом, попыткой вывести красивый сценарий. И в то же самое время оно могло быть правдой. За этими убийствами действительно мог стоять его мистер Смерть. 

Глава 35

Что такое полночи на стуле по сравнению с тремя сутками в лёжке? Вообще пустяк. Себ просидел до утра неподвижно, только дважды ещё проверял

бинты. Джим лежал как мёртвый, не шевелился, не дёргался, и, чтобы убедиться, что он в порядке, приходилось напрягать слух и улавливать почти беззвучное дыхание.

Будильник на половину седьмого прозвонил неожиданно и заставил Джима подскочить на постели с испуганным видом. Себ выключил будильник, отдёрнул шторы и бросил взгляд на бинты: выступило несколько пятен, надо будет поменять.

 — Как вы себя чувствуете, сэр?

Джим слабо опустился обратно на кровать и театрально застонал (уж что-то, а стон боли от кривляний Себ мог отличить).

 — Я приготовлю завтрак, сэр. Не дёргайтесь, пожалуйста, если разойдутся швы, я вряд ли смогу вам помочь.

И Себ вышел из комнаты. Он много о чём думал этой ночью. И у него скопился ворох вопросов, которые, однако, он едва ли стал бы задавать. Если честно, он даже не был уверен, что хочет их задать: далеко не всегда знание идёт на пользу.

Зачем Джим пришёл к нему? Зачем рассказывал свою жутковатую сказку? Хорошо, допустим, Джим и правда ему доверяет. Он сбежал от своего врача или ещё откуда-то, где его зашили и привели в порядок после ранения, пробрался к Себу в дом, потому что, как уже выяснялось раньше, в некотором извращённом виде доверяет ему. А потом боль и кровопотеря усилили приступ, и он бредил.

Или нет?

В случае с Джимом отличить бред от заумного разговора не всегда было просто. Разве что что ирландского акцента во время сказки про чёрную мышку почти не было слышно. И слова не повисали в воздухе и не прерывались длинными бессмысленными паузами, как это обычно у него бывало во время приступов.

Себ выставил на плиту две сковороды, высыпал в одну бекон, в другую — бобы, и принялся всё обжаривать. 

Закипал чайник.

Нет, что сказка была не просто сказкой, Себ понял сразу. Но ему больше нравилось думать, что она порождена бредом больного рассудка, чем заниматься трактовкой. Иначе выходило совсем не весело.

На бекон и бобы Себ насыпал резаные помидоры и лук, залил всё яйцами (понадеявшись, что вегетарианство Джима имеет какие-то разумные пределы), принялся перемешивать, а в голове всё крутилась история мышонка.

Чёрный мышонок в городе белых мышей… Не стоило читать ему «Груффало». Чудовищная была идея. 

А если задуматься об истории этого чёрного мышонка, то выходило совсем погано. Чёрт возьми. 

Чёрный мышонок с отгрызенным хвостом. В городе белых, лицемерно-правильных мышек. И старый мышиный дед в струпьях. 

Себ готов был заплатить очень дорого за гарантию того, что эта сказка была просто странной фантазией. 

«Нафиг это всё», — подумал Себ решительно.

Не хватало ещё забивать себе этим голову. Так недолго до того, чтобы начать жалеть Джима, опекать его и вообще забыть о том, что он опасный сукин сын. И в этот момент на кухню вышел Джим. Конечно, приватность была не для него, поэтому он вытащил из шкафа зелёную футболку, которая скрыла бинты и повисла как на вешалке. А вот если бы спросил, Себ дал бы другую — размера на три поменьше.

 — Оу, — протянул Джим, осматриваясь и чуть щуря глаза, — мне стоило остаться в спальне, и я дождался бы завтрака в постель, дорогой?

Себ смерил его мрачным взглядом, вывалил яйца с бобами на тарелку, положил рядом два тоста и поставил на стол.

 — Ну, не дуйся, — протянул Джим. Однозначно, ему стало лучше.

Себ расположился напротив со своим завтраком, кивнул на подставку с приборами и принялся за еду. Джим разглядывал яйца со смесью удивления, отвращения и любопытства. Примерно как сам Себ, будучи голодным, смотрел бы на жареных тараканов.

 — Ты запомнил, что я не ем мяса, — наконец, сказал Джим, — я тронут.

 — И что есть — это скучно, да, — кивнул Себ. — Но вы потеряли много крови, так что лучше всё-таки…

 — Ох, — Джим закатил глаза, — не будь нудным, — но вилку взял и даже начал вяло жевать. Себ промолчал. Ему хватало того, что нужно воспитывать Сьюзен. А если Джим вдруг захочет умереть от голода — это его проблемы, пусть только зарплату за месяц перечислит.

Несмотря на то, что никакого энтузиазма на лице Джима не наблюдалось, он всё-таки доел свой завтрак, встал и объявил:

 — Увидимся в десять на северном выходе из метро «Эджвар-роад», дорогой. 

 — Сэр, у вас рука прострелена. 

Джим смерил его удивлённым взглядом.

 — Я заметил. Не думай о ней. И не опаздывай, детка. Нет, оружие не нужно. Я прихвачу тебе кое-что. 

И Джим, даже не позаботившись о том, чтобы забрать куртку, покинул квартиру Себа. Отлично: теперь он может сыграть в лотерею и слечь в постель либо с простудой, либо с кровопотерей. И будет круто, если не с тем и другим сразу. 

***

Джоан позвонила в четыре — напомнить, что приезжает завтра. Себ подумал, что повезёт, если Джим не устроит ему путешествие на недельку. Сказал честно:

 — Очень жду тебя. И надеюсь, моё начальство не выдернет меня куда-нибудь в ночи. 

 — Созвонимся, — с ясно слышимой улыбкой в голосе пообещала Джоан. — Если что, меня Пол приютит на день. 

Ещё до её звонка Себ привёл в порядок квартиру: отмыл всё, что можно было, убедился, что вещи убраны в шкаф, набросил старый плед на сейф, чтобы не привлекал внимания, и купил овощей кусок свинины, из которой можно будет сделать обед. Теперь он осмотрелся снова, подумав, расчистил половину полок в шкафу, поменял постельное бельё, вывесил в ванной второе полотенце и достал нераспакованную зубную щётку. Просто на всякий случай — пусть будет.