Дважды благословенная
Шрифт:
— Ну нет, — усмехнулась она, — спасибо! Я уже имела «удовольствие» пробовать твою стряпню! Впрочем, если хочешь, помоги мне резать свинину. Остальное я сделаю сама!
Итан не мог не рассмеяться:
— Я был прав — на роль толстой сеньоры ты действительно не годишься. Ты не из тех, кто может целый день сидеть сложа руки. Удивительно, что ты нашла в этом мексиканце? Да у тебя с ним ничего общего!
Тори молчала, и Итан, пожалев, что, по-видимому, снова разбередил ее рану, поспешил переменить тему.
— Мне уже лучше, — сообщил он. — И горло, слава Богу, перестало
Тори посмотрела на него с недоумением: что это он вдруг заговорил об этом?
— Слава Богу, — откликнулась она, не зная, что еще сказать.
Насыпав в котелок бобов, она залила их водой.
— Завтра, я думаю, уже можно будет отправляться в путь. — Пристроившись на камне, Итан достал оселок и начал точить затупившийся нож.
Тори молчала. Поскольку она стояла к Итану спиной, нельзя было угадать, как она отреагировала на его последние слова.
— Знаешь, — проронил вдруг Итан, — ты оказалась не совсем такой, какой я тебя себе представлял.
Она быстро повернулась к нему:
— Вот как?
Итан искоса посмотрел на Тори, совсем незаметно для нее. Не то чтобы это было для чего-то необходимо — просто смотреть так на людей давно стало привычкой Итана, от которой он никак не мог отделаться.
— Кэмп Мередит очень богатый человек, — объяснил он, — и я, признаться, думал, что его дочь — изнеженная, избалованная девица, у которой в голове лишь моды да сплетни…
— Что ж, — фыркнула Тори, поддевая ножом шипящую на сковородке свинину, — извини, если я тебя разочаровала!
— Разве я сказал, что ты меня разочаровала? Напротив, я был бы разочарован, если бы ты действительно оказалась ленивой и пустоголовой!
Тори пристально посмотрела на него, не зная, насколько серьезен этот неожиданный комплимент. Но Итан, похоже, был вполне искренен.
— Ничего удивительного, — призналась она, — что здешняя жизнь не вырастит из тебя лентяя — здесь приходится каждый день работать так, что уж не до балов и развлечений. Кстати, если хочешь знать, отец хотел было отправить меня куда-нибудь, где я могла бы окончить школу. Но я отказалась — я знала, что нужна ему здесь, на ранчо. Тем более что всему необходимому он и сам мог меня обучить. И как видишь, обучил, — добавила она не без гордости.
— А что случилось с твоей матерью?
Тори присела на камень рядом с костром и обхватила колени руками. Итан невольно залюбовался ею — в этой позе она казалась совсем девочкой.
— Мама умерла в Виргинии от тифа, когда мне было двенадцать. После этого я переехала к отцу.
Итан посмотрел на нее с интересом:
— Значит, ты не всегда жила здесь? Тори покачала головой:
— Папа приехал сюда после войны — он искал для нас с мамой подходящее место. Но все кругом было совершенно диким, и он решил хотя бы немного пообжиться, прежде чем перевозить сюда нас. Время от времени он приезжал навестить нас, и каждый раз говорил, что осталось уже совсем немного… Наконец мы уже собрались ехать, но тут мама заболела… — Глаза Тори затуманились. — Короче, в результате я приехала одна.
Итан долго молча смотрел на нее.
— Значит, — заговорил он наконец, — ты не знаешь,
Тори удивленно посмотрела на него:
— Как не знаю?'Разумеется, знаю! Он торговал скотом.
— Да, разумеется, — пробормотал себе под нос Итан и, чтобы Тори не успела ничего прочитать в его глазах, отвернулся и снова стал точить нож.
Что ж, в том, что Тори не знала, каким образом ее отец наживал деньги, не было ничего удивительного — какой отец станет признаваться дочери, что промышляет грабежом и разбоем? Тори могла прожить всю жизнь, так и не узнав об этом — ранчо старика было для него неплохим прикрытием. Если Кэмпу столько лет удавалось водить за нос власти, то что уж говорить о молоденькой, неискушенной девушке? Если, конечно, Кэмп и теперь этим промышляет… Впрочем, Итан был уверен, что промышляет.
Было совершенно очевидно, что Тори не пытается скрыть от Итана, чем на самом деле занимается ее отец, а сама этого не знает. А раз так, то и не несет за это ответственности — ее нельзя даже обвинить в том, что она не осуждает отца. Итан не мог решить, нравится ли ему такая наивность Тори или нет.
— Ты, должно быть, очень гордишься отцом?
— Еще бы! — В глазах Тори тем не менее не было энтузиазма. — А вот он, — вздохнула она, — не может гордиться мной после того, что я сделала. Я думаю, ни одна дочь так не оскорбляла отца! Я не удивлюсь, если он теперь не захочет даже видеть меня до конца своих дней!
Это удивило Итана, но, поразмыслив, он решил, что Тори, пожалуй, права. Ему захотелось как-то ободрить ее:
— Твой отец, как ты знаешь, послал меня за тобой. Вряд ли это говорит о том, что он не хочет тебя видеть!
Тори покачала головой. Голос ее звучал совсем подавленно:
— Я все разрушила, все! Я думала, что моя свадьба с Диего решит все проблемы, но в результате я лишь все испортила так, что уже не исправишь. Какой же я оказалась идиоткой!
— Значит, — заключил Итан, — Ортега все-таки признался, что женат!
Теперь Итан понял, почему Тори покорно вернулась вдруг к нему, Итану, почему так заботилась о нем. Итан не привык к сантиментам, однако не мог не признать, что начинает испытывать симпатию к этой девушке.
Тори посмотрела ему прямо в глаза. Итан выдержал ее взгляд.
— Ты был прав, — горько признала она, — Диего просто использовал меня. — Она передернула плечами. — Я это заслужила — нельзя быть такой дурой. Нужно было понять, что я совершенно не та женщина, которая могла бы понравиться Диего.
— Почему? — удивился Итан.
— Как почему? — Лицо Тори исказила гримаса. — Да на меня без смеха смотреть нельзя! Тощая, нескладная, вся в веснушках настоящая уродина… Да и манерами ты верно подметил — не блещу. Да еще, как оказалось, полнейшая дура! Какой мужчина в здравом уме прельстится такой?
Слушая эту исповедь, Итан чувствовал себя неловко. Он знал, что плохо подходит на роль утешителя — а именно этого, по-видимому, хотела от него Тори. Все, о чем он мечтал, — поскорее вернуть ее отцу и сбыть наконец с рук. Но, отложив нож и точило, Итан неожиданно для себя сказал: