Две луны мезозойской эры
Шрифт:
Тот был холодный, а от внутреннего угла его глаза тянулся кровавый след от слезы, как у оленёнка.
****
Кат-сцена 1
Басс Стар ненавидел жареный лук.
По его мнению, и нежнейшее мясо, и экзотические овощи, сдобренные им, сразу приобретали необъяснимо простецкий оттенок. Такой лук, конечно, был хорош, но только сам по себе или с картофелем, не имеющим собственного вкуса. К несчастью в этой таверне тоже воняло жареным луком невыносимо, словно жители этого незнакомого города считали лук любимым деликатесом.
Басс закрыл за собой дверь, зажмурился, чтобы привыкнуть к темноте, и задержал дыхание, стараясь умерить стук сердца. Грудь его разрывалась от бега.
Тут он услышал, как кто-то сказал:
– Да этот Везувий всегда дымится и грохочет…
Кто-то ответил:
– А вчера так тряхнуло, что обрушился комплювий во дворе виллы Ставия… Слыхали?
Ему лениво напомнили:
– Помпеи – город большой.
Басс открыл глаза и незаметно огляделся.
Разговаривали посетители в углу, на него никто не обращал внимания. В таверне было дымно и полутемно. С самого утра стояла жара, и оконные проёмы были прикрыты каменными ставнями, из-за которых пробивались лучи солнца. Они прорезали дымное пространство таверны тут и там, и это пугало, словно лучи грозили смертью, и от них следовало уворачиваться.
Басс скользнул внутрь, обходя лучи, сел на скамью у стола и глянул на приближающуюся хозяйку, немолодую и грузную. Она торопливо подбегала к нему, неуклюже загребая шипастыми калигами песок, устилающий каменный пол. Басс напряжённо следил за нею. На своём пути она пересекла пару лучей, но осталась жива, и только волосы её вспыхивали и гасли, слабо шевелясь на свету.
Трактирщица приблизилась и улыбнулась. Произнесла:
– Здоровья тебе, странник. Судя по твоей одежде, ты прибыл издалека.
Басс ответил:
– Я пришёл сюда с миром.
Трактирщица опять улыбнулась и спросила услужливо:
– Какого подать тебе вина? Или ты голоден?.. Или пригласить к тебе девушку?
– Я пришёл сюда не за этим… Я просто хочу отказаться от второго уровня, – ответил Басс. – А ещё мне нужен другой тип оружия, другой урон и другая скорость… И самая высокая ментальная выносливость, разумеется.
Немолодое лицо трактирщицы вытянулось, улыбка погасла. В усталых глазах появились недоверие и даже брезгливость. Басс понял, что его сейчас выставят из этой таверны, как выставили из двух предыдущих. Сам не свой от отчаяния, не зная, к каким здесь взывают богам, он неожиданно даже для себя умоляюще прошептал:
– Помогите мне ради памяти вашего погибшего сына…
Тонкие губы трактирщицы жалко дрогнули. Спустя мгновение она сделала шаг от стола и поманила Басса за собой.
И тут он проснулся…
****
Эти аллозавры приходили на её поле каждый вечер уже неделю подряд. Басс даже начала привыкать к ним.
Впереди всегда брёл папаша. Он тащил за собой шестиметровый хвост с видом унылой покорности судьбе. За ним и чуть сбоку тащилась мамаша, грузно, но усердно переваливаясь на столбообразных ногах. Детёныш появлялся самым последним. Он скакал вприпрыжку, временами забегая вперёд родителей, и даже издалека было видно, как ему весело.
Почему эта семейка выбрала её поле с пшеницей, Басс не представляла. Это поле ничем не отличалось от других таких же наделов, на которых тоже что-то росло. Но каждый вечер самец и самка утыкались в охранный купол массивными мордами и замирали. Постояв неподвижно какое-то время, они падали на землю вдоль границы действия купола и закрывали глаза. Детёныш, непоседливый, как и все дети, начинал бегать от одного родителя к другому.
Басс с интересом наблюдала за ним, сидя в шезлонге у периметра.
Послышался тихий шелест капсулы, приземлившейся на крышу спального корпуса. Первым, как всегда, подошёл Янки – худой, по-военному подтянутый и жёсткий.
– Такое чувство, что они изучают охранный купол, – сказал он вместо приветствия.
Не спуская глаз с аллозавров, Янки присел на шезлонг и стал поглаживать пальцем свой драгоценный бакенбард а-ля какой-то их американский король.
Не выдержав, спросил вдруг с небрежной осторожностью:
– А они сюда не прорвутся, доктор Стар? Вес-то у них не маленький…
Его браслет выживания блеснул из-под манжета армейской клипсой.
– Да кто их знает. Вроде не должны, – лениво отозвалась Басс и отвела взгляд от клипсы.
Почти одновременно прилетели Сэм и Гамэн. Они тоже подошли к шезлонгам. Ещё издали Сэм, высокий красивый гаитянин, быстро глянул на Янки, на Басс и опять на Янки. Приблизившись, он поздоровался с Янки за руку и повернулся к Басс. Ей Сэм медленно кивнул. Чувственная улыбка тут же стала наползать на его полные губы.
Всё так же улыбаясь, он присмотрелся к аллозаврам, цыкнул зубом и сказал:
– Опять явились? И что им здесь только надо? Вот ко мне на поле никто не приходит…
Гамэн, совсем молоденький французик, непонятно какой прихотью судьбы попавший сюда, в Провиантский полк, засунул руки в карманы джинсов.
– А может, им этот сорт пшеницы нравится, – пошутил он, заглянул Басс в глаза и потупился.
Сэм опять бросил короткий взгляд на Басс и зловеще ответил:
– Не-е, аллозавры – хищники… Я думаю, они присматривают здесь себе человеческую жертву.
Гамэн и Басс засмеялись. Неожиданно Сэм вскричал с обидой:
– Да твою-то мать! Ну, почему нам выходить нельзя за периметр? И почему нам оружие не дают?
На его чёрном лице читалось искреннее огорчение, даже отчаяние.
– Нельзя здесь с оружием. Мы и так к ним вторглись из своего времени, – ответила Басс мягко. – Ты же понимаешь, чем может обернуться любая наша ошибка?
– Но учёные же всё рассчитали? – ломким голосом спросил Гамэн.
– А чего тут рассчитывать? – выдавил Янки насмешливо. – Динозавры всё равно вымрут. Тысячелетием раньше, тысячелетием позже… Какая разница?