Две луны мезозойской эры
Шрифт:
– Да, конечно, – нашла она в себе силы ответить и тоже добавила: – Обязательно отыщем время.
****
Ночью Басс вышла на связь с Морозовым.
– Куда вы нас забросили, поручик? – спросила она.
И спустя долгие, томительные секунды ожидания голос Морозова с металлическими интонациями, характерными для временной гипер-связи, донёсся до неё сквозь толщу времён:
– Какая тебе разница, корнет? Материки в нашем понимании на планете ещё не сформировались. Южная Америка едва-едва отделилась от Африки. Но мы подобрали вам тихое местечко, подальше от вулканической деятельности.
– Так
– В Патагонии, доктор Стар. Чего ты кипятишься?.. Это будущая Аргентина.
– Почему в Патагонии?
– Потому что в остальных местах бушуют вулканы, и воздух непригоден для дыхания. А в Аргентине – покой и красота. Не то, что у нас в Москве сегодня.
Морозов замолчал, и Басс спросила:
– Что? Опять?.. И что у вас там на этот раз?
– На этот раз предупреждение о множественных торнадо. Готовимся к частичной эвакуации. Нескучный сад уже закрыли куполом. Так что завтра у нас – субботник по уборке территории. Тяжёлый будет день.
– Я тебя не задержу. Что ты узнал о моей просьбе?
– Так бы сразу и спрашивал, без прелюдий… Ничего я не узнал. Не смог узнать. Я же говорил, что личные дела отряда – строго засекречены. Даже моего допуска не хватает. Даже твоё досье мне не дают, хотя тебя рекомендовал в программу именно я.
Басс молчала, не зная, как на это реагировать.
– Но ты же сам говорил, что под твоей командой – нормальные мужики! – опять заскрежетал голос Морозова.
– Да, мужики нормальные, – согласилась Басс и объяснила: – Даже слишком нормальные. Не похожи они что-то на бомжей и клошаров.
– Ну, на тебя не угодишь! Бомжей ему подавай! – заворчал Морозов и добавил уже в своей обычной властной манере: – Я помню о твоей просьбе и постараюсь что-нибудь придумать… Ладно! Включаю передачу корреспонденции. Принимай! Сегодня писем мало. Только Фрейду – от матери и Сэму – от девчонок. И ещё…
Он помолчал и с явной неохотой выдавил:
– А ещё письмо тебе… От Катрин.
Басс подумала, что ей послышалось. Она откинулась на спинку кресла… Свет и дымящаяся свежесть давнего утра, и тяжесть шагов по невидимым тротуарам. Сверкание ног уходящей Катрин… И горечь её слов, – «Я замужняя женщина», – за которые та цеплялась, как за спасательный круг, навалились, оглушили, заставили потерять дыхание. Сил Басс хватило только, чтобы переспросить:
– От Катрин?
– Да, от Катрин. Принимаешь? – повторил Морозов.
Думала Басс недолго. Потом ответила:
– Нет, не надо… Ты же читал это письмо? Расскажи, что в нём?
– Не хочешь читать письмо Катрин? – удивился Морозов. – Не верится, что ты так изменился. Хотелось бы мне сейчас увидеть твои глаза.
Басс усмехнулась. Произнесла с трудом:
– Вот и хорошо, что не можешь увидеть. Ты бы очень удивился… Так что в том письме?
– Ну, она пишет, что рассталась с мужем… Пишет, что сейчас у неё тяжёлый период. Что часто вспоминает тебя. Хочет встретиться, – ответил Морозов явно нехотя.
«Катрин верна себе», – подумала Басс и спросила медленно, тщательно подбирая слова, чтобы не начать говорить, как женщина:
– На моём счету ведь есть голда?
– Да, конечно, – подтвердил Морозов. – Всё согласно твоего контракта.
– Пошли ей половину, – попросила Басс.
– Но это очень много! – запротестовал Морозов.
– Пошли ей половину, – повторила Басс. – Вряд ли в ближайшее время я вернусь на Землю. Мне нравится здесь. Всё, как ты обещал… Чистый воздух, девственная природа.
– Темнишь, тощая докторская задница! – проскрежетал металлом Морозов.
– Если только совсем немного, толстая профессорская задница! – поддержала она обычную для них шутку.
Включив приём корреспонденции, Басс запустила поиск в ретро-библиотеке. Сегодня Петрович смутил её, когда заговорил на тему питания: ясно же, что заговорил он не просто так, ему явно хотелось произвести на неё впечатление. И солидный Петрович туда же! Ладно – Сэм, он – завзятый ловелас, и бороться с этим невозможно. Но Петрович? Басс чувствовала, что у неё не получается руководить отрядом мужчин. Не получается!.. И зачем только она теперь – женщина? И это называется получить «другой тип оружия»? Может, ей надо совсем перестать улыбаться и вести себя ещё жёстче, ещё суше? Или постричься налысо?
Басс потрогала ёжик своих волос на макушке, привычно ощущая ладонью их нежное покалывание, и сосредоточилась на материалах о диетологах Мещеряковых.
Татьяна Мещерякова действительно была известной учёной, о ней много писали, она выступала с лекциями и вебинарами в вирте. А ещё Басс нашла упоминание о её внуке, молекулярном диетологе Степане Петровиче Мещерякове в связи с большой транспортной аварией, в которой тот пострадал и только чудом выжил – выжил один из нескольких десятков погибших пассажиров.
И в этом была непонятная пока для неё странность.
****
Она видела корни деревьев – это Басс знала совершенно определённо.
Она, непонятно как, видела корни деревьев в совсем тонком слое плодородной почвы, что был сейчас на планете, Земле мелового периода. И вот на этой Земле только-только прошёл дождь, которого давно не было и по которому так исстрадались эти исполинские деревья. И теперь их корни тянулись к воде, сочащейся сквозь красноватую почву, и росли прямо на глазах. Они ползли и лезли во все стороны, охали, кряхтели и постанывали от натуги и животного удовлетворения, с большим трудом раздвигая почву, но не переставали слушать вздохи и движение корней, растущих рядом, с радостью принимая их довольное бормотание, потому что знали: где-то наверху ствола, на недосягаемой высоте, тянулись к солнцу пальцы-побеги, и набухали и лопались глаза-почки, и разворачивались с математической грацией ресницы-хвоинки, пока ещё нежные, трепетные и неопасные…
Пришла в себя Басс с осознанием того, что скоро непременно случится что-то нехорошее, после чего ей понадобится всё понимание здешних деревьев, которые только притворялись деревьями, а на самом деле имели звериную сущностью, и не только чувствовали всё и управляли всем вокруг, но могли защитить себя, и даже могли нападать…
Испытывая невероятную слабость, которая всегда случалась с нею после приступов олибы, Басс быстро оделась, спустилась в командный отсек и через шлюз прошла в автономный мобильным блок связи. Вахтенный повернул голову и глянул на неё тёмными провалами глаз, и она, уже предчувствуя что-то страшное и готовясь к этому, спросила: