Две жертвы

Соловьев Всеволод Сергеевич

Ганнуся кинулась было къ двери, но онъ отстранилъ ее.

— Назадъ! — крикнулъ онъ. — Ты пришла познакомиться съ этой женщиной… ну, и прекрасно, и оставайся теперь съ нею…

Вдругъ онъ замолчалъ. Несмотря на свое бшенство, несмотря на полумракъ, царившій въ подземельи, онъ увидалъ, что съ Ганнусей длается что-то странное: одной рукой она держалась за сердце, другую простирала впередъ, будто ища что-то передъ собою…

Вотъ она покачнулась и со всего размаху грохнулась на полъ.

— Пустое, очнешься! — проворчалъ Девіеръ, вышелъ изъ темницы и съ проклятіемъ заперъ за собою дверь.

XV

Но Ганнуся не очнулась. Когда черезъ нсколько часовъ, по приказу Девіера, двое изъ самыхъ преданныхъ ему разбойниковъ его шайки вошли въ темницу, они нашли въ ней безумную графиню, сидвшую на полу передъ двумя безжизненными тлами. При вход ихъ графиня отошла отъ труповъ, легла на кровать и закуталась одяломъ.

— Счастливыя! — шептала она:- имъ хорошо! просила, просила… не хотятъ меня взять съ собою!..

Петровна не вынесла удара разсвирпвшаго Девіера, этотъ ударъ пришелся ей прямо по виску и уложилъ на мст дряхлую старуху. Ганнуся не вынесла пытки послднихъ дней и ея наболвшее сердце разбилось въ ту самую минуту, когда ее началъ повидать разумъ.

Черезъ два дня въ Высокомъ пышно справлялись похороны. На этотъ разъ съхавшіеся сосди могли видть лицо покойницы. Въ этомъ блдномъ страдальческомъ лиц трудно было узнать красавицу Ганнусю; но все-же это была она. Это ея длинныя черныя рсницы оттняли прозрачныя, будто восковыя щеки, это ея роскошные волосы чернлись изъ-подъ цвтовъ и легкаго газа…

— Умерла! и эту уморилъ… такъ тому и быть слдовало!.. — шептали въ толп, окружавшей гробъ.

Но какимъ-то образомъ, неизвстно откуда, скоро по губерніи начали распространяться слухи, что первая жена графа жива, что онъ держитъ ее подъ замками, въ подземельи, и что Анна Григорьевна умерла отъ огорченія, узнавъ про это. Говорили, но никто не ршался проврить этихъ слуховъ. Графъ Михаилъ по прежнему нагонялъ на всхъ страхъ, а самъ никого не боялся.

Онъ продолжалъ свою преступную, разгульную жизнь и черезъ три года, въ 1780 году женился снова, на дочери маіора, Марь Яковлевн Ревякиной.

Намъ неизвстна жизнь и судьба этой третьей жены его, извстно только, что отъ нея у него было четверо дтей — сынъ и три дочери. Извстно также, что и этотъ бракъ былъ незаконный, такъ какъ во время его совершенія несчастная графиня все еще томилась въ своей темниц. Смерть долго не приходила къ ней на помощь. Она умерла только въ самомъ конц 1786 года.

Ея смерть огласилась и тайна подземелья окончательно перестала быть тайной. Но общество не возвышало голоса, власти бездйствовали, графъ Михаилъ Девіеръ оставался на свобод, продолжая свои разбои. Вс эти обстоятельства всплыли на поверхность только черезъ долгіе годы, когда его дти стали отстаивать законность своего рожденія въ виду жалобъ, поданныхъ въ сенатъ и снодъ родственниками отца ихъ.

Конецъ карьеры графа Михаила Девіера, по сохранившимся свдніямъ, носитъ на себ такой-же легендарный характеръ, какъ и вся жизнь его. Въ послдніе годы XVIII вка съ нимъ случилась исторія, схожая съ исторіей его брата Николая, только послдствія были иныя.

Какъ-то разъ обдалъ онъ у богатаго помщика, жившаго верстъ за сто отъ Высокаго. Онъ плнился великолпной серебряной посудой, которую подавали за обдомъ и ршилъ во что бы то ни стало завладть ею. Онъ подкупилъ дворецкаго, который укралъ для него эту посуду и явился съ нею въ Высокое.

Девіеръ общалъ ему дать «вольную», показавъ его своимъ крпостнымъ, но, конечно, не намренъ былъ исполнить этого. Получивъ посуду, онъ пожелалъ избавиться отъ опаснаго свидтеля. Онъ удержалъ его у себя, обращался съ нимъ ласково, оказывалъ ему знаки доврія и, когда наступила зима и Донъ покрылся льдомъ, далъ ему какое-то порученіе въ уздный городъ.

Между тмъ кучеру было приказано дорогою убить его, а трупъ бросить въ прорубь. Такъ все и совершилось. Но трупъ какъ-то выплылъ, его вытащили, узнали дворецкаго и въ карман его платья нашли зашитое въ кожу собственноручное письмо Девіера, въ которомъ онъ уговаривалъ его украсть посуду и общалъ за это пристанище, деньги и «вольную».

Обворованный помщикъ имлъ большія связи и ршился возбудить дло. Девіеру приходилось плохо: онъ могъ кончить ссылкою въ Сибирь. Тогда онъ, не долго думая, повторилъ комедію, ужъ разъ ему удавшуюся. Онъ, какъ и относительна первой жены своей, распустилъ всть о своей смерти, устроилъ свои похороны, а самъ преспокойно продолжалъ жить въ Высокомъ, щедрыми подарками обезпечивая себ молчаніе и бездйствіе мстныхъ властей.

Несмотря на существующіе документы и свидтельства современниковъ, сразу даже не врится подобнымъ исторіямъ, относящимся къ нашему, сравнительно недавнему, прошлому. Поражаютъ не изверги, въ род Девіеровъ — такіе изверги найдутся везд и во вс времена — поражаетъ состояніе общества, при которомъ могутъ завдомо, открыто оставаться безнаказанными самыя страшныя злодянія, и не знаешь, кто отвратительне: безнаказанный-ли извергъ, или общество, которое его покрывало и держало въ сред своей изъ-за самыхъ позорныхъ побужденій.

Но зачмъ поражаться этими былями нашего прошлаго?! Стоитъ только попристальне поглядть вокругъ себя, чтобы ясно увидть, что общество развивается и улучшается крайне медленно, что подъ новой вылощенной оболочкой скрывается таже преступная слабость, т-же позорные инстинкты.

1883 г.