Двенадцать часов тьмы (Врата Анубиса - 2)
Шрифт:
"Но как это случилось?
– удивился он.
– Ведь мобильного крючка у меня не было".
Он подошел к выходу и откинул полог как раз вовремя, чтобы увидеть за горящими шатрами пару огромных, напоминавших скелеты фигур, слегка светящихся, как отпечаток изображения на сетчатке; они растворились в воздухе так быстро, что он даже не успел убедиться в том, что действительно видел их. Если не считать негромкого потрескивания огня, единственное, что нарушало тишину, это неожиданно веселые звуки игрушечного пианино и аккордеона где-то на северном конце лагеря.
Он
Слева от него послышались шаги. Он выхватил меч, повернулся на звук шагов и увидел перед собой Окаянного Ричарда - тот поперхнулся от неожиданности, потом отступил на шаг, схватившись за кинжал на поясе.
Дойль опустил меч.
– Тебе нечего бояться меня, Ричард, - сказал он негромко.
– Я обязан тебе жизнью... и хорошей выпивкой в придачу. Как твоя обезьянка?
Брови старого цыгана поднялись так высоко, как только позволял им морщинистый лоб; он то убирал руку с кинжала, то клал ее обратно, однако в конце концов оставил его в покое.
– Ну... спасибо, очень кушто, если на то пошло, - неуверенно произнес он.
– Это... а где доктор Ромени?
Подул прохладный вечерний ветер; музыка на северном конце лагеря слегка замедлилась и приобрела чуть меланхоличный оттенок.
– Его больше нет, - ответил Дойль.
– Во всяком случае, ты его вряд ли увидишь еще.
Ричард кивнул, переваривая это, потом достал из-за пазухи свою обезьянку и прошептал ей новость.
– Спасибо, - сказал он наконец, подняв глаза на Дойля.
– Я теперь идти собирать своих бедных напуганных людей.
– Он шагнул в темноту, но задержался, обернулся, и в неверном свете догоравших шатров Дойль увидел, как блеснули в улыбке его зубы.
– Я видеть, что вы, джорджо, не всегда глупы как пробка, произнес он и ушел.
Шатер, из которого вышел Дойль, теперь горел; клочки пылающей обшивки летели прямо в ясное ночное небо. Вспомнив про горшок, разорвавшийся шрапнелью у него над головой, Дойль поспешно ощупал волосы, но те оказались чистыми судя по всему, нечистоты остались в 1684 году вместе с одеждой.
– Эшблес!
– окликнул его кто-то справа, и Дойлю потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, что теперь он Эшблес. Это, должно быть, Байрон, подумал он. Или, точнее, ка Байрона.
– Я здесь, милорд!
– крикнул он в ответ. Байрон, прихрамывая, выступил из темноты, озираясь по сторонам и держа кинжал наготове.
– Ага, вот вы где, - сказал он.
– С чего это вы вырядились в халат и такую причудливую обувь?
– Это... долго рассказывать, - пробормотал Дойль, пряча меч в ножны. Пошли отсюда - мне нужно найти пару штанов и хороший стакан чего-нибудь крепкого.
– Правда?
– улыбнулся Байрон.
– А что с огненными великанами? Они исчезли?
– Да. Ромени высосал всю их энергию, использовав ее для заклинаний.
– Заклинаний?
– с отвращением переспросил Байрон и сплюнул.
– А сам он, кстати, куда делся?
– Тоже исчез, - ответил Дойль.
– Почти наверняка уже умер.
– Черт. Я так надеялся убить его своими руками.
– Он подозрительно посмотрел на Дойля.
– Вы, похоже, знаете гораздо больше, чем говорите. И как это вы ухитрились остаться без штанов всего за несколько минут с нашей последней встречи?
– Пошли отсюда поскорее, - повторил Дойль, начинавший дрожать.
Они двинулись к дороге мимо горящего шатра, мимо дерева, с которого падал Дойль, - всего несколько минут назад по местному времени, сонно подумал он, и пляшущие перед ним тени на траве постепенно растворялись в темноте.
***
Странное существо в темной траве передвигалось ползком легче, чем на ногах, - так оно могло цепляться руками за травинки и подтягиваться от одной к другой, лишь изредка отталкиваясь ногами от земли; со стороны оно напоминало какое-то хищное ракообразное, ползущее по морскому дну.
"Ну что ж, - подумало существо, некогда неотличимое от человека, - все счета оплачены, круг замкнулся, и человек, разрушивший мою жизнь, отправился в последний путь туда, где я убью его. Я сам видел, как яги растворились, иссякнув, а это значит, он мертв". Существо хихикнуло - звук был такой, словно шелестели на ветру сухие листья. "Полчаса назад, - подумало оно, - я боялся, что он каким-то образом избежит смерти, а теперь он уже сто двадцать шесть лет как труп".
Существо услышало голоса и шелест травы под чьими-то ногами и замерло, однако инерция тащила его вперед, и оно летело, кувыркаясь, до тех пор, пока не налетело на куст и не остановилось с задранными к небу руками и ногами.
– Но если мои друзья позволят нам остаться у них, - нетерпеливо говорил один мужской голос, - а я заверяю вас, что они будут рады этому, то почему бы и нет?
"Ба, да это, кажется, тот молодой лорд, - подумало существо в траве. Чего-то мы от него хотели... точно, и к тому же он - ка; оригинал - как там его?
– находится в Греции. Да, верно, он должен был убить короля. Заговоры тайные, чушь необычайная..."
– Поймите, - с сомнением в голосе отвечал второй голос, - они уверены, что вы за границей. Как вы объясните свое присутствие здесь?
Похоже, что-то в этом втором голосе чрезвычайно расстроило ползучее существо в траве - оно село так резко, что оторвалось от земли и несколько секунд парило в воздухе, как почти сдувшийся воздушный шарик; коснувшись же земли, оно брыкнулось и взмыло вверх футов на двадцать, чтобы посмотреть получше.
Двое мужчин шли по полю от горящих шатров, и медленно терявшее высоту существо в ужасе воззрилось на более высокого. Высокий... очень высокий и Изис!
– пышная грива и борода, причем светлые! Но как он, будь он проклят, смог выбраться из того трактира? И из того времени? Кто, черт подери, такой этот Дойль?