Дверь в лето (сборник)

Хайнлайн Роберт Энсон

— Не только вагона, но и маленькой тележки не наберется, мистер Доути.

— Тогда (мне очень жаль говорить вам об этом) у вас нет ничего.

Голова у меня закружилась, я чуть не свалился со стула, но удержался.

— Как так? Ведь я вложил свои средства в чудесные предприятия. Они существуют и процветают. Вот здесь об этом прямо написано, — и достал утренний “Таймс”.

Он покачал головой.

— Сожалею, мистер Дэвис, но никаких вкладов у вас нет. “Главная страховая компания Калифорнии” разорилась.

Я почувствовал

слабость и мысленно поблагодарил его за то. что он предложил мне сесть.

— Как это случилось? Во время Паники?

— Нет, нет. Это случилось во время краха Группы “Мэнникс”… вы, конечно, не можете этого знать. Все произошло уже после Паники, но нельзя сказать, что Паника тут ни при чем. “Главная Калифорния” устояла бы, но ее систематически обирали… грабили — грубо говоря “доили”. Если бы это было обычным хищением, можно было бы спасти хоть что-нибудь. А так — не осталось ничего, только пустая оболочка… и люди, которые сделали это, а потом скрылись в те страны, откуда не выдают преступников. Гм, если это утешит вас хоть немного, скажу, что при нынешних законах ничего такого случиться не может.

Это ничуть меня не утешило, кроме того, я этому не верил. Мой старик говаривал, что чем больше законов, тем больше жуликов.

А еще он говорил, что мудрый человек должен быть всегда готов бросить свой багаж. С мною такое случалось на удивление часто и давно заслужил, чтобы меня называли мудрым.

— Гм, мистер Доути, а не знаете ли вы, что стало с Компанией Взаимного Страхования?

— Компания Взаимного Страхования? Чудесная фирма. Им сильно досталось во времена Паники, но они выстояли. А что, у вас и с ними договор?

— Нет.

Я не стал ничего объяснять, это было ни к чему. Я никогда не был в Компании Взаимного Страхования, у меня никогда не было с нею договора. Я не мог подать в суд на “Главную”; что за толк возбуждать дело против трупа.

Я мог возбудить дело против Белл и Майлза, если они еще живы, но разве это было не столь же глупо? У меня не было доказательств, никаких.

Кроме того, я не хотел судиться с Белл. С гораздо большим удовольствием я взял бы тупую иглу… и вытатуировал бы на видных местах ее тела “Не имеет законной силы”. Тут я вспомнил, что она сделала с Питом. Честное слово, любое наказание было бы для нее слишком мягким.

Вдруг я вспомнил, что Майлз и Белл собирались продать “Горничную” группе “Мэнникс”, из-за этого меня и уволили.

— Мистер Доути, а вы уверены, что от “Мэнникса” ничего не осталось? Разве не им принадлежала “Горничная”?

— “Горничная”? Вы имеете в виду форму, производящую бытовые автоматы?

— Да, конечно.

— Едва ли это возможно. Нет, этого не может быть, ведь “Мэнникс”, как таковая больше не существует. Конечно, я не могу утверждать, что между “Мэнникс” и Корпорацией “Горничные” не было никакой связи. Но я не верю, что между ними было что-то серьезное, иначе я знал бы об этом.

Я прекратил расспросы.

Было бы хорошо, если бы Майлз и Белл потерпели крушение вместе с “Мэнникс”. Но с другой стороны, если “Мэнникс” владела “Горничными”, это должно было ударить по Рикки, причем не менее сильно. Главное, чтобы Рикки было хорошо, а на все прочее можно наплевать. Я поднялся.

— Что ж, спасибо за все, мистер Доути. Пойду восвояси.

— Не торопитесь. Мистер Дэвис. наша организация чувствует ответственность не только за букву контракта, но и за клиента. Вы, конечно, понимаете, что ваш случай — не первый в нашей практике. Наш совет директоров предоставил в мое распоряжение некоторые средства, чтобы клиенты на первых порах не испытывали нужды. Эти средства…

— Не надо благотворительности, мистер Доути. Но все равно, спасибо вам.

— Это не благотворительность, мистер Дэвис. Заем. Своего рода заем. Поверите ли, на таких займах мы почти ничего не теряем… и нам не хотелось бы, чтобы вы вышли отсюда с пустыми карманами.

Я обдумал это раз и другой. Я ведь даже не знал, сколько берут в парикмахерской за стрижку… а, с другой стороны, занимать деньги — это все равно, что плавать с кирпичом в руках… а небольшой заем мне вернуть так же трудно, как миллион.

— Мистер Доути, — сказал я медленно — доктор Альбрехт говорил, что я могу еще четыре дня валяться здесь в постели.

— Да, пожалуй, об этом написано в вашей карточке. Но мы не выбрасываем людей на улицу, даже по истечению договорного срока, если они не готовы.

— Рад слышать. А сколько стоит палата, питание и обслуживание?

— Гм. Но ведь мы не гостиница и не сдаем номера в нем. Но мы и не больница — просто мы помогаем клиентам войти в форму.

— Да, конечно. Но вы можете назвать хотя бы примерную стоимость?

— Ммм… и да, и нет. Здесь довольно сложная арифметика: нужно учесть обслуживание, наблюдение, диетическое питание, персонал и так далее. Я мог бы составить смету.

— О, не беспокойтесь. Сколько стоит помещение и питание0

— Это не совсем в моей компетенции. Пожалуй… где-то около ста долларов в сутки.

— Я ухожу на четыре дня раньше. Можете вы ссудить меня четырьмя сотнями?

Он не ответил, но продиктовал своему механическому помощнику несколько цифр, а потом отсчитал мне восемь пятидесятидолларовых банкнот.

— Спасибо, — искренне сказал я, забирая их. — Будь я проклят во веки веков, если задержусь с возвратом. Обычные шесть процентов? Или больше?

Он покачал головой.

— Это не заем. Поскольку вы так захотели, я погасил эту выдачу (поставив против неиспользованного вами срока.

— О, мистер Доути, я же не хотел принуждать вас. Конечно же, я готов…

— Не надо. Мой помощник уже зафиксировал выдачу. Или вы хотите, чтобы у наших ревизоров заболела голова из-за каких-то четырехсот долларов? Я приготовил для вас гораздо больше. Взаймы.