Двести лет вместе. Часть I. В дореволюционной России
Шрифт:
В отношении военного командования такой власти сенатор не имел. Но указывает, что и со стороны Каульбарса было преступлением: 18 октября согласиться на требование думы убрать войска с улиц – и распорядиться их удалить. А 21 октября Каульбарс увещевал собранных у градоначальника полицейских чинов тоже двусмысленными доводами: «Будем называть вещи их настоящими именами. Нужно признаться, что все мы в душе сочувствуем этому погрому. Но мы не должны переносить злобу, которую мы, может быть, имеем против евреев, в нашу служебную деятельность. На нас лежит обязанность, по долгу присяги, поддерживать порядок и защищать от погромов и убийств».
По совокупности всех изученных обстоятельств сенатор заключает, «что октябрьские волнения и беспорядки были вызваны причинами безусловно революционного характера и завершились разгромом евреев исключительно вследствие того, что представители именно этой народности принимали преобладающее участие в революционном движении». Не добавить ли: и вследствие долгого уже попустительства бесчинствам революционеров.
А так как «сложилось убеждение, что события октябрьских дней исключительно порождены образом действий… Нейдгарта», «провокаторством» его, – то тотчас за событиями «образовалось в Одессе несколько комиссий, в том числе при университете, при городской думе и при совете присяжных поверенных». Они деятельно собирали материалы, обличающие «провокаторство погрома», но, по изучению их, сенатором «не усмотрено… сколько-нибудь доказательных данных», следствие «не обнаружило решительно никаких обстоятельств, указывающих на то, чтобы даже кто-либо из органов полиции принял участие в организации патриотической манифестации».
Детальный сенаторский отчёт даёт попутно и яркие черты того 1905 года и той эпохи.
21 октября «в виду ходивших в городе слухов о том, что в университете изготовляются бомбы и имеется большой склад оружия», командующий предложил провести осмотр здания комиссией из офицеров и профессоров. Ректор в ответ заявил, «что такое вторжение в университет было бы нарушением университетской автономии». От дня её провозглашения в августе – университет управлялся комиссией «из двенадцати профессоров крайнего направления» (например, Щепкин на митинге 7 октября говорил: «когда настанет время и вы постучитесь в дверь, мы пойдём с вами на вашем «Потёмкине»), – но и комиссия эта полностью направлялась уже названным студенческим «коалиционным советом», по требованию того совета отменял свои постановления и ректор. И после отказа Каульбарсу, «осмотр» университетского здания был произведен комиссией из профессоров и трёх гласных думы – и «ничего подозрительного», конечно, не было обнаружено. – «Однородные явления наблюдались также и в одесской городской думе. Здесь обнаружили притязание на влияние и власть служащие в городской управе… так называемый третий элемент», их комитет предъявил избранной думе требования «преимущественно политического характера», они готовили уже 17-го, в день Манифеста, резолюцию: «наконец самодержавие провалилось в пропасть», и, пишет сенатор, «быть может, в начале октябрьских волнений было поползновение произвести полный захват власти».
(А дальше катил – революционный декабрь, повелительным тон совета рабочих депутатов о всеобщей забастовке: «мы этого требуем», в Одессе прекращение электрического освещения, торговли, движения, мертвенность порта, снова бросание бомб, «изорвани[е] кип начавшей выходить патриотической газеты «Русская речь», угрозные «требования денег на революционные цели», толпы праздных гимназистов и запутанность населения «под гнётом революционного движения».)
Этот дух 1905 года (дух всего «Освободительного движения»), так резко проявившийся в Одессе, – в те «конституционные дни» прорвался и во многих городах России, и в черте оседлости и вне её, погромы «повсеместно возникли… в самый день или на следующий день по получении на местах известия» о Манифесте.
В черте оседлости еврейские погромы произошли в Кременчуге, Чернигове, Виннице, Кишинёве, Балте, Екатеринославе, Елизаветграде, Умани и немалом числе других городов и местечек, причём еврейское имущество больше уничтожали, чем расхищали. «В тех городах и местностях, где полиция и войска действовали энергично, погромы производились в самых незначительных размерах и оканчивались весьма быстро. Так, в Каменец-Подольске, благодаря умелым и своевременным действиям войск и полиции, все попытки толпы произвести разгром евреев были отражены», «в Херсоне и Николаеве начавшийся разгром был прекращён в самом начале» [1293] . (А «в одном из небольших городов Юго-Западного края погром был предотвращён только тем, что пожилые евреи подвергли свою молодёжь телесному наказанию за устройство противоправительственной манифестации после объявления высочайшего Манифеста 17 октября» [1294] ).
1293
Отчёт сенатора Кузминского, с. 176—178.
1294
Отчёт сенатора Турау, с. 262.
Где в черте еврейских погромов вовсе не было – это в Северо-Западном крае, где евреи жили наиболее густо, – и такое должно бы необъяснимым показаться, если бы погромы устраивало царское правительство, и они «как правило, происходили по одному сценарию» [1295] .
«24 погрома произошли за пределами черты оседлости, но они были направлены против всех прогрессивных элементов общества» [1296] , а не именно против евреев, – и это как раз выявляет главный импульс погромщиков тех дней: сотрясение от Манифеста и стихийный порыв к защите трона против низвергателей царя. Вне черты оседлости такого рода погромы произошли: в Ростове-на-Дону, Туле, Курске, Калуге, Воронеже, Рязани, Ярославле, Вязьме, Симферополе; «татары были активными погромщиками в Казани и в Феодосии» [1297] . – В Твери громили земскую управу; в Томске толпа подожгла театр, где заседали левые, погибло в пожаре 200 человек! В Саратове тоже так грозились, но жертв не было (там губернатор – Столыпин) [1298] .
1295
КЕЭ, т. 6, с. 566.
1296
Там же.
1297
ЕЭ, т. 12, с. 620—622.
1298
Я.Л. Тейтель. Из моей жизни за 40 лет. Париж: Я. Поволоцкий и К°., 1925, с. 184—186.
Обзорно по всем погромам характер их и число жертв сильно колеблются у разных авторов. Ныне бывают оценки и весьма легкомысленные. Вот читаем в 1987: «Во время погромов; было убито 1000 человек и многие десятки тысяч были ранены и искалечены» – и, в отголосок ли тогдашних западных сообщений? – «тысячи женщин были изнасилованы, очень часто на глазах матерей и детей» [1299] .
Напротив, Г. Слиозберг, современник событий и бывший в центре всех сведений, писал: «К счастью, все эти сотни погромов не влекли за собою значительных насилий над личностью евреев и в громадном большинстве мест погромы не сопровождались убийствами» [1300] . О женщинах и стариках, кажется, опровергает советский боевик Диманштейн, с гордостью: «Главная масса убитых и раненых евреев принадлежала к лучшим боевым, молодым элементам, бывшим в рядах самообороны, которые погибали в бою, но не сдавались» [1301] .
1299
Прайсман // «22», 1986/87, № 51, с. 183.
1300
Слиозберг, т. 3, с. 180.
1301
Диманштейн // «1905», т. 3, вып. 1, с. 172.
Что же касается объяснения причины погромов, то ещё от 1881 года в российском еврействе, затем и российском обществе так и установился прочный гипноз: погромы безусловно и несомненно подстроены правительством, Департаментом полиции и произведены по единой команде из Петербурга. И после октября 1905 вся левая печать писала так же. И даже Слиозберг, под этим гипнозом повторяет: «В течение 3 дней волна погромов пронеслась по черте оседлости[мы только что видели: отнюдь не по всей черте и, напротив, не только по ней, – А.С.], причём по совершенно единообразному плану, как бы кем-то предначертанному заранее» [1302] .
1302
Слиозберг, т. 3, с. 177.
И у столь многих – странное отсутствие даже попыток объяснить иначе. (Много лет спустя всё же признает Я. Фрумкин: погромы октября 1905 «носили не только антиеврейский, но и контрреволюционный характер» [1303] .) И в голову не приходит: а могло ли тут быть сходство – в исходных причинах? в государственных событиях? в народном настроении? Не оно ли проявлялось как раз едино? Сопоставим, что выступления толпы против забастовщиков в октябре кое-где произошли до Манифеста. Сопоставим, что как раз в те октябрьские дни текла всеобщая железнодорожная забастовка и был перерыв связи повсюду – а между тем проявилась одновременность столь многих погромов. Отметим и правительственные расследования в ряде городов и наказание полицейских чинов, допустивших нарушения службы. Сопоставим и дальше: в те самые месяцы погромы помещиков крестьянами тоже повсюду происходили вполне единообразно. Но не станем мы, наверное, утверждать, что помещичьи погромы тоже подстроены Департаментом полиции, а не от единства крестьянского настроения?
1303
Фрумкин // КРЕ-1, с. 71.
Кажется, одна – единственная – улика всё-таки существует. Только и она указывает не на власть. Министр внутренних дел П. Н. Дурново в 1906 обнаружил, что чиновник особых поручений м. в. д. М. С. Комиссаров использовал одно из помещений Департамента полиции для тайного печатания прокламаций, зовущих к борьбе с евреями и революционерами [1304] . Однако отметим – это не деятельность Департамента, а конспиративное предприятие авантюриста Комиссарова, побывавшего и на жандармских постах – и затем у большевиков в Смольном при ВРК «чиновником особых: поручений», потом в ЧК, ГПУ, и вёл разложение остатков врангелевской армии на Балканах.
1304
Речь, 1906, 5 мая.