Движимые
Шрифт:
— Отдай мне телефон, Колтон! — кричу я, мое сердце колотится, горло сдавливает паника, когда я вхожу в дверной проем.
Мои глаза уставились на мобильный у его уха. На его ошарашенное лицо. Мое сердце уходит в пятки, зная слова, наполненные ненавистью, которые он слышит. Я молюсь, чтобы она не рассказала ему.
— Пожалуйста, Колтон, — умоляю я, протягивая руку, чтобы он отдал мне мой телефон. Его глаза смотрят вверх, чтобы встретиться с моими, ища объяснение тому, что он слышит. Он резко мотает головой, когда я продолжаю держать руку протянутой.
Он громко вздыхает, закрыв глаза перед тем, как
— Мэм? Мэм, — говорит он более решительно. — Вы сказали свое слово, теперь пришло время мне сказать свое. — Ее голос, доносящийся из динамика, успокаивается при его суровом тоне. Колтон проводит рукой по волосам, его V-образные мышцы, спускающиеся ниже простыни напрягаются. — Хотя я искренне сожалею о потере вашего сына, думаю, ваши обвинения омерзительны. Райли не сделала ничего плохого, кроме как пережила ужасную аварию. То, что она выжила, а Макс умер, не значит, что она убила его. Нет, дайте мне закончить, — строго говорит он. — Я понимаю, вы скорбите и всегда будете скорбеть, но это не делает Райли виновной в его убийстве. Это была жуткая авария, обстоятельства которой никто не мог контролировать.
Слышу множество слов в ответ, которые не могу распознать, мое тело все еще напряжено, когда я думаю, что она ему раскрывает.
— А вы не думаете, что она чувствует себя виноватой, что выжила? Вы не единственная, кто потерял его в тот день. Вы правда думаете, что и дня не проходит, чтобы она не думала о Максе или аварии? Что ей бы хотелось, чтобы в тот день умерла она, а не он?
Слезы текут из моих глаз, слова Колтона слишком близки к правде, и я не могу с ними бороться. Они скользят по моим щекам и в голове мелькают образы, которые навсегда будут там выжжены. Макс, борющийся за жизнь. Макс, сражающийся со смертью. Мои тысячи обещаний Богу в те дни, чтобы мы только смогли выжить.
Мы оба.
Что-то мелькает в глазах Колтона при ее словах, и поток слез усиливается. В течение нескольких мгновений в них возникает затишье, пока Колтон переваривает то, что она рассказала. Они устремляются ко мне, и я не могу понять его загадочный взгляд, прежде чем переключить внимание на вид за окном.
— Я искренне сожалею о вашей потере, но это будет последний раз, когда вы звоните Райли и обвиняете ее в чем-либо. Вы поняли? — говорит он властно. — Она отвечает вам, потому что чувствует себя виноватой. Позволяет подставлять себя под удар, обвинять и унижать, потому что она любила вашего сына и не хочет, чтобы вам было еще больнее, чем есть. Но довольно. Вы причиняете ей боль, а я этого не позволю. Понятно?
Колтон делает мощный выдох и бросает телефон на конец кровати, смотрит на него в течение нескольких мгновений, не говоря ни слова. Мое сердце колотится, звук отдается в ушах, я смотрю на него, эмоции проносятся сквозь меня, разрывая на части, пока я жду.
Наконец, после того, что кажется часами, он качает головой и смотрит на свои руки, сложенные на коленях.
— Ты самая самоотверженная женщина, которую я знаю, Райли. Несешь эту вину. Позволяя ей вымещать на себе свое горе. Отдавая всю себя мальчикам… — мое тело дрожит в ожидании того, что он скажет дальше, почему он смотрит на свои руки и не может встретиться со мной глазами. Столько эмоций переполняют меня, пронизывая насквозь, когда я жду, пока он соберется с мыслями.
Он медленно
— Почему ты не сказала мне? — осторожно спрашивает он, его глаза изучают меня в поиске объяснения.
Пожимаю плечами, отводя от него глаза, пытаясь сдержать проклятые слезы. С треском проваливаюсь, чертов всхлип, и слезы превращаются в рыдания, он протягивает руку и тянет меня к себе. Опускаюсь на кровать, он обнимает меня и сжимает. Непрестанно гладит рукой по моим волосам, пытаясь успокоить мою боль ободряющими словами, пока я плачу. На мгновение отпускает меня, прислоняя подушки к изголовью кровати, прежде чем откинуться назад и потянуть меня за собой, моя голова покоится на его обнаженной груди, рука — там, где бьется его сердце.
Размеренное сердцебиение Колтона успокаивает меня. Я понимаю, что, находясь здесь с Колтоном, частично избавляюсь от боли сегодняшней даты. Боль не уходит, но ее становится легче переносить. Понимаю, что впервые могу думать о Максе и видеть его в свете хороших моментов, что у нас были, а не только последние образы его, переломанного, окровавленного и умирающего, которые у меня остались. Могу улыбаться, вспоминая о подростке, в которого влюбилась, и о мужчине, с которым обещала провести свою жизнь. Вспоминаю тревогу на его лице в тот день, когда он сделал мне предложение, и удивление, любовь и волнение в его глазах, когда я сказала ему, что беременна. Боже, я так боялась сказать ему — черт возьми, я сама испугалась, — но, когда он обнял меня и сказал, что в восторге, и что всё будет хорошо, я позволила себе почувствовать надежду и ощущение чуда, которые сдерживала.
Колтон нежно целует меня в макушку.
— Хочешь поговорить об этом?
Я почти смеюсь над его словами. Они звучат так лицемерно от того, кто никогда не говорит о своем прошлом. Несколько слезинок соскальзывают, падая ему на грудь, и я быстро их вытираю.
— Прости, — прошу я. Не могу на него смотреть. — Уверена, что после прошлой ночи, последнее, с чем бы тебе хотелось иметь дело, это с рыдающей дурой.
Он поднимает руку и проводит рукой по волосам, шумно вздыхая.
— Я не очень хорош в такого рода вещах, Райли. Черт, я не знаю, что в таких случаях делать или говорить…
Чувствую его дискомфорт от того, что женщина разваливается на части в его объятиях. Он ненавидит драму. Я знаю. Провожу рукой по его груди.
— Тебе не нужно ничего делать. Ты здесь, заступаешься за меня перед Клэр… — я выдыхаю, — …этого достаточно.
— Почему ты мне не сказала? — слышу следы боли в его голосе, и это меня удивляет.
И я знаю, что он имеет в виду ребенка. Моего ребенка. Часть меня навсегда умерла в тот день. Место, которое навсегда останется пустым внутри меня.
— Точно, как и ты не откровенничаешь о своем багаже, — произношу я, слова повисают между нами в воцарившейся тишине. — Ты так категоричен в том, что не хочешь детей, я не думала, что тебе важно это знать. Не думала, что тебя это волнует.
Чувствую, как он втягивает дыхание.
— Иисусе, Райли. — Его голос напрягается, рука на моей спине сжимается в кулак. — Ты обо мне настолько низкого мнения? Просто потому, что дети являются помехой для моих договоренностей, не значит, что я не сочувствую тебе. Твоей потере.