Двое
Шрифт:
На чтение первых двух страниц уходит почти час, потому что мысли так или иначе возвращаются к нему. Обгладывают каждое свежее воспоминание: наш секс и утренний разговор в попытке разыскать признаки того, что я ему небезразлична. Обычное занятие.
Наконец, писательскому мастерству автора удается взять верх над моими эмоциями, и я погружаюсь в повествование. Заказала целую стопку книг в интернет-магазине неделю назад, когда освоила виртуальный шоппинг по совету Марины.
Когда сюжет подходит к развязке, а в груди начинает ухает от любопытства и переживаний, в дверь неожиданно звонят.
Вид гостьи по ту сторону заставляет напрячься и быстро себя оглядеть. Вживую эту девушку я видела ее лишь раз издалека, но и этого было достаточно, чтобы ее образ навсегда впечатался в мои мысли. За дверью стоит Карина.
Я беру несколько секунд, чтобы утихомирить вспышки вопросов и поворачиваю замок. Прятаться не собираюсь. Если пришла — пусть скажет, для чего.
— Здравствуйте, — здороваюсь первая и для придания себе уверенности скрещиваю локти на груди.
Внутри неприятно тянет: вблизи избранница Булата еще красивее, чем издалека. От нее веет утонченным парфюмом и дороговизной, а вещи сидят просто идеально. Такую как она хочется подолгу разглядывать, и будь она не ненавистной мне Кариной, а незнакомой девушкой, и мы находились в парке, так я бы и сделала.
Она тоже меня разглядывает. Наверное, ей еще любопытнее, чем мне. Я-то ее видела, а вот она меня вряд ли.
— Мне нужно забрать одну вещь. Я кстати, Карина, если ты не знаешь.
Я не хочу врать о том, что я ее не знаю. Зачем? Дружить мы с ней все равно не будем, а разыгрывать дурочку не хочется.
— Я Тая. Какая вещь тебе нужна? Я поищу.
— Может быть, пустишь меня внутрь? — ее голос крепнет и становится требовательным. — Не будем привлекать внимание соседей.
Портить репутацию Булату я не хочу, поэтому позволяю ей пройти в прихожую и прикрываю дверь.
Очутившись внутри, Карина не перестает меня разглядывать, а я не без горечи думаю, что сейчас я ей проигрываю: ни укладки, ни макияжа.
— Ну так я зайду поискать?
Я мотаю головой, потому что она явно врет. Ничего ей в квартире не нужно, потому что Булат бы меня предупредил. Пусть она и присутствует в его жизни, но здесь живу я.
— Нет. Скажи, что ты ищешь.
— Ты все равно не знаешь, где оно лежит. Я знаю эту квартиру. Много раз оставалась здесь.
Карина меня старше — это видно по мимике и по голосу. Лет на пять, наверное. По возрасту она гораздо больше ему подходит.
— Позвони Булату. Если он скажет, я тебя впущу.
Она едва заметно хмурится, подтверждая мою догадку о том, что просто приехала на меня посмотреть. Может быть, сказать какую-нибудь гадость или угрожать. По крайней мере, так мне хочется думать, потому что в моих мыслях она всегда предстает в образе злодейки. На Булата я злиться за их связь не могу. Слишком люблю.
— Ты ведь знаешь обо мне, да?
Я киваю.
— И как тебе с этим живется? Нормально? Зная, что спишь с чужим мужчиной?
Я об этом уже думала много раз. Я его люблю. Поэтому мне не стыдно.
— Ты тоже обо мне знаешь, — говорить отчего-то получается тихо. — Тебе как с этим живется?
Карина поджимает свои
— Мы год вместе, и я замуж за него выйду. А тебя здесь не будет.
Я молчу. Хочу на нее разозлиться и спокойно продолжать ненавидеть, но не получается. Наверное, потому что она не выглядит той стервой, которой я ее себе представляла, и голос у нее не томный и грудной, а высокий и тонкий.
— Булат рассказал тебе про Италию? Мы ночью вернулись.
Грудь опаляет огонь, и я едва успеваю опустить глаза, чтобы спрятать смятение. Поэтому он загорел. Они летали в Италию. Не куда нибудь, а в мою Италию. Вдвоем.
— Вот его вещи, — киваю на кожаную сумку, стоящую рядом с комодом. Пусть думает, что я знала.
Теперь я хочу, чтобы Карина поскорее ушла. Мне необходимо одиночество, чтобы пережить боль, разгорающуюся с каждой секундой. Они вдвоем бродят по Милану, просыпаются в отеле с видом на каналы Венеции, греются на золотистом песке Лигурийского побережья, пьют вино и едят пасту.
— Найди себе сверстника, Таисия. Ты ребенок совсем, и конечно ему не интересна. Булат был и останется моим.
У меня даже не получается удивиться тому, что она знает мое полное имя. Я слишком поражена тем известием о поездке и тем, что вдруг перестала испытывать к ней ненависть.
— Ты живешь с ним?
Карина берется за ручку, слишком резко ее дергает, так что дверь чудом не сбивает ее с ног.
— Это не твое дело, — раздается перед тем, как она выскакивает за порог.
27
Вот так бывает: то ты не нужен никому, то вдруг понадобишься абсолютно всем. На следующий день в процессе осваивания мной такого сложного блюда, как цыпленок парминьяна, звонит мама.
Мой палец застывает на зеленой трубке, пока мысли жужжат подобно рассерженному улью. Последний наш разговор вышел резким и эмоциональным, а после игнора моей смс с новым номером, я решила, что связь между нами окончательно потеряна.
Может быть, мама остыла? Соскучилась? Я ведь ее единственный ребенок, а она моя единственная оставшаяся семья. Наши отношения вряд ли когда-нибудь станут близкими и доверительным, но меня бы устроило и то, что есть. Я бы могла приезжать к маме на праздники, и она бы могла приезжать ко мне в Москву. Мы бы вместе сходили в мою любимую кофейню выпить малиновый раф (мама такого точно не пробовала), побродили в Усадьбе Кусково, прогулялись по магазинам.
Все это проносится в голове за секунду, после чего я уверенно принимаю вызов.
— Таисия, это ты? — звучит знакомый, чуть грубоватый голос в трубке.
— Да, мам, привет.
Привычное «как дела» уже готово сорваться с губ, но я решаю дать ей возможность самой продолжить разговор. Так будет правильно.
— Сама ты в жизни не позвонишь. Мать помрет — ты и не узнаешь.
Я поджимаю босые ступни. Не похоже, чтобы мама звонила мириться. Я знаю этот тон. Таким она разговаривала со мной, когда была недовольна тем, что я поздно возвращалась домой после прогулок с Оксаной, или закрывалась в своей комнате, чтобы смотреть сериалы. Говорила, что я бестолковая и у меня в жизни нет цели.