Дворец свечей

Перри Девни

Меня сейчас стошнит. Она действительно заигрывала с ним?

Он усмехнулся.

— Я верю, что хороший уход за кожей нужен не только женщинам. Своей юной внешностью я обязан пожизненному использованию сывороток и инъекциям.

Вероятно, у него в ящике стола лежал шприц с ботоксом.

Слишком занятая тем, что прятала закатывание глаз и приколы, я не заметила, что и доктор Вернон, и мама уставились на меня и ждали представления.

— О, извините. доктор Вернон, это моя мама, Эбби. Мама, это доктор Вернон. Он специалист по ожогам здесь, в больнице.

— И по всему округу Спокан, — добавил он, игриво толкнув меня в плечо.

Верно. Он ведь еще принимал на дому.

Сара! Мое внутреннее нахальство было безудержным, и если я не буду осторожна, то у меня вырвется язвительный комментарий. Тогда меня действительно навестит Эмбер, и охрана сопроводит из здания.

— Чему мы обязаны удовольствием видеть вас? — спросил доктор Вернон маму.

— О, моя глупая машина сломалась. — Она пригладила с одной стороны свои платиново-светлые волосы, слегка встряхнув плечами, так что расстегнутый жакет, который был на ней, распахнулся еще немного.

Мама была красивой женщиной, и она это знала. Если не считать курения, она прекрасно следила за собой и выставляла напоказ свое тело, надеясь привлечь к себе внимание.

Я часто задавалась вопросом, не поэтому ли папа обратил на нее внимание в первую очередь. Он был самым приземленным человеком, которого я когда-либо встречала. Он был скромным и добрым. Ему не нужны были роскошные машины или дизайнерская одежда. Но, конечно я понимала, что, когда ты молодой мужчина наличие такой женщины, как мама, рядом с собой повысило бы самолюбие любого мужчины.

Когда они познакомились, ее волосы были того же цвета, что и мои. Он часто говорил мне, что ему нравится этот цвет. Он всегда говорил, что это выделяет ее из толпы.

Это и меня выделяло из толпы.

Зеленые глаза мамы тоже были похожи на мои. Они всегда были яркими, обрамленными длинными черными ресницами, которые притягивали к себе. Доктор Вернон не был застрахован от ее очарования и потихоньку подходил к ней. Знал ли он вообще, что делает это?

Вероятно, нет. Его взгляд задержался на ее лице, на этих глазах и полных губах, которые всегда были накрашены мягким персиковым оттенком. Для меня это был невинный цвет. Но доктор Вернон уставился на мамины губы так, словно ожидал, что из ее коралловых надутых губ вырвется поток злых и непристойных слов. Он также не обошел вниманием декольте, которое она выставила напоказ.

Ее внешность всегда привлекала рыбу.

И она насадила наживку на крючок для доктора Вернона.

— Вы можете поверить, что Сара никогда не приглашала меня навестить ее здесь, на работе, доктор Вернон? — Она погладила его по руке, ее красные ногти оставили воображаемые следы когтей на его белом лабораторном халате. — Она работает здесь уже много лет, и я только сейчас встречаюсь с ее коллегами.

— Ожоговое отделение — не место для посещения семьи, мама.

— О, Сара. — Она рассмеялась. — Нет ничего плохого в том, чтобы родственники зашли поздороваться.

И все же она не поздоровалась. Я не ответила, лишь натянуто улыбнулась ей.

— Итак, ваша машина? — спросил ее доктор Вернон.

— Да. — Она драматично вздохнула. — Она доставила мне столько хлопот, а ведь ей еще и года не исполнилось. Я выжита, как лимон. Вы же знаете, какими могут быть эти продавцы автомобилей. Они используют женщин в своих интересах.

А теперь она играла девицу в беде.

— Это ужасно. — цокнул доктор Вернон, его взгляд снова переместился на мамину грудь. — Если вы решите обменять ее, я буду рад пойти с вами. В качестве одолжения Саре, конечно.

— Верно. Конечно. Это замечательно, что у нее такие милые друзья на работе. Спасибо вам, доктор Вернон.

— Зовите меня Грег. — Он протянул руку, чтобы пожать мамину. Снова.

— Мам, я бы с удовольствием поговорила, но мне действительно нужно возвращаться к работе. Исцелять пациентов и все такое.

— Все в порядке. — Она отмахнулась от меня свободной рукой, так как другой все еще держала Грега.

— Ты подождешь здесь? Или внизу? Или… как?

Она отпустила руку доктора Вернона и отмахнулась от меня.

— Я написала твоему брату.

— Ты написала Дэнни, но пришла сюда за ключами, чтобы подождать у меня дома?

— Мне не хотелось больше идти пешком. Я продрогла до костей.

— Это в трех кварталах отсюда.

— Мне холодно. — Она указала длинным пальцем на свои сапоги на шпильках высотой до колена. — А это четырехдюймовые каблуки. На улице гололед. Ты хочешь, чтобы я свернула себе шею? Я едва выжила, добравшись сюда.

— Ладно, — пробормотала я. — Отлично. Так Денни приедет сюда?

Мама открыла свой телефон, чтобы проверить сообщения.

— Он уже в пути.

Фу. Денни был в лучшем случае непредсказуем. С тех пор как он переехал к маме под Новый год, я видела его три раза. Один раз за ужином. Потом в другой раз, когда я принесла вазу с цветами на мамин день рождения в январе. Потом на прошлой неделе позвонила мама и сказала, что нашла коробку с моими вещами в подвале.

Все три раза Денни был под кайфом. Если бы он пришел сюда сегодня он бы точно был либо одуревшим от алкоголя, либо одурманенным марихуаной, либо совершенно злым, если принял что-нибудь покрепче. Его настроение, вероятно, зависело от наркотика, который он выбирал на завтрак. Боже, я надеялась, что он просто покурил травки. Когда я видела его в последний раз, он был без рубашки, а на его правой руке красовался след от укола.

Денни попал в беду, и я не была уверена, что с этим делать. Я не была уверена, что мама вообще заметила, что ее драгоценный сын далеко не идеален. Но папа, у него было бы разбито сердце. И он бы отволок задницу Денни в реабилитационный центр.

Денни вообще стоило водить машину? Возможно, я преувеличивала его проблему. Я видела его всего три раза.

Тем не менее, я не хотела рисковать тем, что он придет сюда и устроит сцену. Визита мамы было достаточно для знакомства семьи и коллеги за один день.