Дворец свечей
Шрифт:
На улице становилось все темнее, и из-за того, что весь день мы не занимались ничем, кроме друг друга, часы пролетели слишком быстро. Мы провели весь день в постели. Завтрак был пропущен. Обед состоял из тарелки, полной сыра, крекеров, винограда и каких-то овощей, которые мы нашли. К четырем часам мы оба умирали с голоду, поэтому я заказала пиццу, и мы заставили себя выйти из спальни, чтобы принять душ и одеться.
Джинсы Майло были закатаны до щиколоток, а ноги босы. От его простой белой футболки пахло кондиционером для белья, и когда
Даже запах нашей пиццы с пепперони и чесночного хлеба не был лучше, чем у Майло.
Мы проглотили свой ранний ужин, а затем вернулись на диван. Незадолго до пяти позвонили из отдела кадров и испортили то, что могло бы стать идеальным днем.
— Хочешь посмотреть телевизор? — спросила я.
— Нет. — Майло поцеловал меня в волосы и встал, притягивая меня к себе. Затем он повел меня в спальню, выключив свет, когда мы проходили через дверной проем.
Свет был выключен весь день.
Прошлой ночью и сегодня я провела несколько часов, исследуя тело Майло руками и губами, но на самом деле я его не видела. По большей части он укрывался простынями. Мы принимали душ порознь. Поэтому, когда Майло завел руку за голову, чтобы стянуть с себя футболку, я включила свет.
Он застыл.
— Что?
— Ничего. Я подумала, может быть, мы могли бы оставить свет включенным для разнообразия.
— Не сегодня. — Он снова натянул футболку на торс.
— Почему нет?
— Мне нравится темнота.
Это было правдой. Он предпочитал, чтобы в его больничной палате было темно. Но всегда ли он был таким? Или это было с тех пор, как он обгорел?
— Тебе нечего скрывать от меня, — мягко сказала я. Здесь нечего бояться.
— Эти шрамы. Они… уродливые.
— Они — часть тебя. И в тебе нет ничего, что я когда-либо сочту уродливым. — Я преодолела расстояние между нами и взяла в руки подол его футболки. Затем я медленно подняла его вверх по животу.
Его тело было напряжено, мышцы пресса напряглись, когда я осторожно приподняла его футболку. Когда она была поднята до его груди, он не поднимал рук, чтобы я могла стянуть ее через голову.
— Майло, — поторопила я, слегка кивнув ему. — Все в порядке.
Напряжение в его плечах спало. В порыве гнева он сорвал с себя футболку и швырнул ее на пол. Она растеклась лужицей у наших ног.
Шрамы от ожогов на торсе Майло были красными. Со временем они исчезнут, хотя текстура его кожи никогда не будет полностью гладкой. Швы там, где трансплантировали кожу соприкасались с исходной кожей, были похожи на линии на карте.
Да, в тот момент все было в беспорядке. Да, они были грубые. Но в моих глазах он всегда был бы прекрасен.
Я нежно провела руками вверх по его животу, кончики моих пальцев осторожно проложили свой путь к его груди.
Майло напрягся, крепко зажмурив глаза.
— Больно?
— Нет, — прошептал он.
— Ты не мог бы посмотреть на меня? — Я ждала, когда откроются его темные глаза. — Я не вижу шрамов, когда смотрю на тебя. Я вижу мужчину, с которым я чувствую себя в безопасности. Мужчину, который заставляет меня чувствовать себя желанной и сексуальной. Тебе не обязательно скрывать от меня эти шрамы. Они меня не пугают.
Ничто бы не напугало. Ни его шрамы. Ни расстояние.
Все тело Майло расслабилось. Выдох, который он сделал, пронесся по комнате, унося прочь его страхи. Его руки прикоснулись к моим щекам. Его лоб прижался к моему.
— Как же мне так повезло, что я нашел тебя?
Я улыбнулась.
— Нам обоим повезло.
Майло вырвался и отступил назад, проведя рукой по волосам.
— Я пытаюсь относиться к этому спокойно. Но проблема в том… что я не крутой. И никогда не был крутым. Я действительно хочу тебе кое-что сказать, но боюсь, что это оттолкнет тебя.
Мое сердце упало.
— Хо-хорошо.
— Я, э-э… черт. Я не знаю, как это сказать. — Он мерил шагами пространство между нами. — Прошло всего пару месяцев. Но они говорят: «Когда ты знаешь, ты знаешь.» И я знаю. Я думаю, ты тоже так думаешь, но я…
— Майло, — выпалила я. Его бессвязная болтовня была готова заставить меня вылезти из кожи, и мое сердце не выдерживало этого. Если он скажет то, о чем я думала — на что я надеялась, — мне нужны были эти слова.
— Просто скажи это.
— Я люблю тебя.
Слезы навернулись мне на глаза.
— Я тоже тебя люблю.
— Ты уверена?
Я кивнула, улыбка на моем лице была болезненной.
— Да! Определенно.
Майло бросился ко мне, его губы прижались к моим, и мы вместе рассмеялись. Это происходило на самом деле. Нас ничто не разлучило бы. Так или иначе, мы бы нашли совместное будущее. Я знала это в глубине своей души.
Поцелуй стал глубже. Его язык высунулся, чтобы приласкать мои губы. И пока мы, спотыкаясь, добирались до кровати, снимая одежду, пока оба не остались голыми, улыбки на наших лицах оставались на месте.
Они оставались там всю ночь напролет.
Мы собирались сделать это. Мы бы нашли наш счастливый конец.
Потому что я никогда не сказала бы «Я люблю тебя» ни одному мужчине, кроме Майло Филлипса.
— Так ты весь день будешь чем-то занят? — спросила я Майло, когда мы, держась за руки, шли по тротуару к больнице. Он настоял на том, чтобы проводить меня до работы.
— В значительной степени. — Он пожал плечами. — Мне нужно сделать несколько звонков. Позвоню родителям и на работу. Я подумал, что также попробую еще раз позвонить Мейзи, просто чтобы узнать, как у нее дела.