Двойная наживка
Шрифт:
Когда он вернулся в комнату, его купальная шапочка и солнцезащитные очки находились у него в кармане, оранжевый дождевик был сложен и висел на руке, а длинная косица его волос была заткнута за ворот рубашки. Р. Дж. Декер спросил, что случилось, и Скинк рассказал ему.
– Прелестно, – сказал Декер. – Давай-ка разберемся в ситуации: по моим скромным подсчетам, сейчас нас разыскивают полиция округа Дейд, дорожный патруль, морской патруль, а теперь еще патрульная служба Армии и Флота и ФБР. Я ничего не забыл?
Скинк апатично сидел на полу.
Кетрин сказала:
– Р. Дж, ты должен вывезти его из города.
– Мой отец, упокой господи его душу, был
– Весьма сожалею, – вздохнул Скинк.
И это было самое патетическое заявление, которое Декеру довелось услышать от него, и в известном смысле самое лаконичное. Скинк вел себя так, будто он обронил его случайно и нехотя. Декер подался вперед и сказал:
– Капитан, почему тебе вздумалось обстреливать самолеты?
– Да ты посмотри, кто на них летает, – ответил Скинк. – Они перевозят этих паразитов на Озера Ланкеров. Счастливых переселенцев-леммингов Преподобного Уиба.
Он задыхался. Сделал знак Кетрин, чтобы она передала ему проспект СХТ. Заскорузлым коричневым пальцем он стал водить по проспекту, указывая имена директоров.
– Вот эти ребята, – сказал он хрипло. – Я некоторых из них знаю.
– Откуда? – спросила Кетрин.
– Неважно. Важно вот что – двадцать тысяч участков в Эверглейдсе. Христианский Город, черт бы меня побрал! Это преступление нашего проклятого века. Эти парни, как чертовы тараканы, как ни бейся, от них не избавишься.
Декер возразил:
– Слишком поздно, Капитан. Земельные работы начались год назад.
– Иисусе, – сказал Скинк, кусая губу. Он надел солнцезащитные очки и потупил голову. Какое-то время он сидел, не поднимая головы. Декер посмотрел на Кетрин. Она была права: они должны вывезти Скинка обратно в леса.
Из коридора послышались приглушенные мужские голоса: говорившие старались производить как можно меньше шума. Потом послышался стук в дверь соседней комнаты, снова стук в комнату напротив.
– Служба безопасности отеля, – сказал мужской голос. Р. Дж. Декер сделал знак Скинку скрыться в ванной. Тот кивнул и боком, по-крабьи, проковылял по полу и закрыл за собой дверь. Декер мгновенно сорвал с себя рубашку и задернул, занавески.
– Снимай туфли, – шепнул он Кетрин, – и ложись в постель.
Она мгновенно поняла, что он задумал. В ту же минуту на ней не осталось ничего, кроме лифчика и трусиков и она оказалась в постели под одеялом, так что Декер и разглядеть ее не успел. В дверь постучали три раза.
– Кто это? – завопил Декер. – Уходите.
– Служба безопасности отеля, пожалуйста, откройте.
– Мы спим!
Послышался другой голос:
– Полиция!
Декер шумно протопал к двери. Он открыл ее так, что образовалась щель, достаточная для того, чтобы мужчины могли мельком увидеть Кетрин в постели.
– В чем дело? – спросил Декер.
Молодой человек в синем костюме с портативный переговорным устройством стоял рядом с безучастным полицейским в форме. Человек из службы безопасности сказал:
– Сэр, тут на пляже произошел инцидент. Там был человек с пистолетом. Правда, никто не пострадал.
– Чертовски рад это слышать, – ответил Декер нетерпеливо. Полицейский спросил:
– Вы не видели на этаже никакой странной личности?
– За последние несколько часов я ничего не видел, – ответил Декер, – кроме звезд. – Он кивнул через плечо на Кетрин.
Человек из службы безопасности казался немного смущенным.
Полицейский сказал:
– Такой высокий парень, неопрятный, в яркой шляпе и с волосами, стянутыми
– Не беспокойтесь, – сказал Декер.
– Это только предварительный сбор сведений, – сказал человек из службы безопасности. – Пока они его не поймают.
Когда Декер закрыл дверь, Кетрин села в постели и сказала:
– Звезды? Ты видел звезды?
– Не смей шевелиться, – приказал Декер, стремительно ныряя под простыни.
Томас Керл был несчастливым человеком. За последние несколько недель он заработал больше денег, чем он или три предыдущих поколения Керлов видели в своей жизни, но в его душе не было мира. Прежде всего, погиб его брат Лимус, и некоторое время Томас не знал, что делать с телом. Так как он говорил всем, включая собственного папочку, что Лимус утонул по несчастной случайности во время рыбной ловли во Флориде, у него не оставалось возможности привезти домой тело с пулевым ранением в голову. Люди стали бы задавать слишком много вопросов, а умение отвечать на вопросы не входило в число талантов Керла. Поэтому, обнаружив объеденный черепахами труп Лимуса на веревке в Моргановом Болоте и промучившись с ним два дня, Томас решил, что с него хватит, и похоронил брата в сухой песчаной яме к востоку от шоссе Джилкрайст там, где были пастбища. Все время, пока он орудовал лопатой, у него было такое чувство, будто все сарычи Флориды кружили в небе у него над головой, дожидаясь возможности закусить останками Лимуса. Томас снял свою шапочку окунелова и постоял у могилы, вспоминая молитву. Единственная, которую он мог вспомнить, начиналась словами:
– Ныне я погружаюсь в сон...
Что-то вроде этого.
Почти всю ночь Томас Керл печально размышлял о том, как умер Лимус, как это он позволил ему ринуться в кусты, как отпустил его одного и как вдруг он перестал слышать Руджер Лимуса. Томас запаниковал, прыгнул в зеленый пикап и уехал, почти уверенный, что его брат уже мертв, – и как потом он вернулся с собакой, которую одолжил у негра и нашел только множество следов и кровь, но тела не было. В этот момент он понял, что нет надежды увидеть брата живым, а позже на болоте он почувствовал такой ужас, что его затошнило. Томас выполнил данный ему приказ и вернулся, чтобы все проверить и убедиться, что этот ниггер-патрульный не нашел тело Отта Пикни. Но там был бедный Лимус, привязанный за ту же веревку, что и другой, и именно тогда-то Томас Керл понял, насколько опасны его противники. Томас не отличался блестящим умом, но и не надо было им обладать, чтобы понять намек.
Поэтому он похоронил Лимуса, сжег тело Отта Пикни, инсценировав несчастный случай с грузовиком, и направился прямиком в Новый Орлеан, где все пошло не так гладко, как он надеялся. Томас выразил мнение, что не должен нести ответственность за все промахи и ошибки, и ему кратко сообщили, что он должен немедленно вернуться во Флориду. Не в Харни, а в Майами.
Томас Керл не был без ума от Майами. Давно, когда он еще занимался боксом, однажды летом он тренировался в гимнастическом зале на Пятой стрит, выходящей на пляж. Он помнил, что останавливался в кишащем крысами отеле с еще двумя боксерами в среднем весе и как, напившись от скуки, в субботу вечером ходил бить тощих беженцев с Кубы, живших в городских парках. Томас вспоминал Майами как жаркое и негостеприимное место, но в те времена он был молод, беден, как церковная крыса, и тосковал по дому. Теперь же он стал взрослым, вес его вырос на тридцать пять фунтов, и он купался в деньгах.