Двойники
Шрифт:
— Но отчего так? Почему я оказался не такой, как все люди?
— Почему все? И здесь есть люди. Есть земля людей, где ты и будешь жить.
— А нельзя ли у вас? — простодушно спросил Данила.
— Можно, никто тебе не запретит. Но ты не сможешь. Сейчас только мое присутствие защищает тебя от мощи земли гипербореев. Я сделаю на мгновение шаг назад…
Данилу качнуло, ударило светом, закружило изнутри, и это «изнутри» было кружением множества огней, светил, солнц, лучащих невыносимый свет. Данила разлетелся на искры, его не стало.
Гиперборей
— Но почему я здесь, почему не остался там, на Гее, я ведь должен был погибнуть? Это потому что я там погиб?
— Нет, ты не погиб. Ты видел Солнце Мира, оно предложило тебе выбор. Если бы ты погиб — выбора не было. Просто тебя переместили: ты был к этому готов.
— А разве Марк и Глебуардус не готовы?
— Еще нет. Ты, Данила, можешь им в этом помочь.
— Конечно, я хочу этого. Только как?
— Пока ты не вырос, не можешь ни помогать, ни понять. Расти-учись, ты любишь учиться и вырастешь быстро.
— Это я понимаю. А вот Григорий и Пимский?
— Особый случай. Впрочем, все двойники особые. Вспомни, как ты и твои двойники открыли для себя двойниковые миры.
— Это было внезапно. Впрочем, я не знаю. Всегда внезапно.
— Да, внезапно. Но это стало оттого, что рядом с вами появился или Григорий, или Пимский. Они открыли вашу память.
— Но рядом со мной их не было!
— Были, и даже ближе, чем к твоим двойникам. Они были в твоей памяти, которая стала доступна им, когда они оба перешли обратно в этот мир. Григорий вкладывал в твою голову события из мира Марка, а Пимский — из мира дюка Глебуардуса. Потому ты не мог участвовать в жизни своих двойников. И знак, оставленный Марку таким удивительным способом через роман Нины, был оставлен не только для него, но и для тебя. Поразительно поступил Григорий Цареград. Но об этом пусть расскажет тебе он сам. Пойми, Данила, мы не предопределяем шаги и решения людей. Любой человек волен поступать по своим желаниям. Общаться с мирами — ваше сокровенное желание. Но самая удивительная свобода и наша радость — когда вы, люди, творите, создаете новое. Мы ведь только открываем пути. Взяв тебя сюда, открыли тебе новый путь, ибо прежний стал тесен.
— Как всё сложно и красиво получается.
— Да, истинно так. Вернемся к Григорию и Пиму. Ты здесь еще не был, только родился. А они — уже давно живут. Время от времени посылаются в двойниковые миры с разными миссиями. Там они забывают о своей второй субстанции жизни, обретая субстанцию того мира. Они живут там обычной жизнью, но приходит пора и истинное в них проявляет себя, входит в их сознание. И вот тогда они находят Память. Такова их экзистенция, как ты бы сказал. Этим они уникальны. Где бы, в каком бы мире ни обитали, рано или поздно они входят в память того мира. Да, Данила, у всякого мира есть память, как бы мир-эхо. Некоторые люди могут ощущать его как мир-сон. Но так им только кажется. В памяти звучит и всегда будет звучать
— Наверное, тяжело было им так жить?
— Привычно было. Ведь силы черпали они не из мира Геи, а отсюда. Впрочем, если ты помнишь, жить среди людей было им не очень весело.
— Пимский пил, а Григорий играл в карты и в супермена?
— Пожалуй, ты прав, Данила.
— А-а… Но, получается, не алкоголиком был Пимский, симулировал?
— Давай говорить о настоящем, Данила. Твоя экзистенция — в познании. И тот странный человек из мира-знания — тоже твой двойник. Мир его очень далек от всех миров Геи. Но сущность знания достигает и таких далей.
— Он погиб? Или спасся?
— Он не мог погибнуть. Из-за катастрофы в твоем мире он мог лишь утратить часть себя. Ты же воспринял это как надвигающуюся гибель. Объяснить лучше я тебе сейчас не могу. Но Дух Науки победил, и он не только не утратил, но обрел и новое знание.
— Так всё же Дух Науки победил. А как же катастрофа — земля застонала. Небо разверзлось…
— Дух победил.
— Духовная победа?
— Да нет. Ты пока слова «дух», «духовное» понимаешь превратно, скорее как иносказание. Дух — высшая субстанция, жизнь любой жизни, он и есть бытие.
— Значит, Харрон покушался на само бытие?
— Да, но он об этом не знал. Он был отмычкой, инструментом. Иная сила готовила вторжение. Есть зло, масштабы которого человек не в силах постичь. Оно воюет с духом во многих мирах. То зло, которому противостоит Солнце нашего Мира, стремится ворваться в миры Геи, пребывающие в едином законе двойниковости, законе нашего духовного Солнца. В противостояние с этим злом, вовлечен и ты, Данила.
— Что я должен делать?
— Ничего не должен. Здесь живут по своей любви, в свободе. А что можешь сделать — узнаешь от учителей, они у тебя будут.
— Двойниковые миры — что это? Я хочу понять.
— Планеты — двойники по отношению к своей звезде. У них один общий закон: кружение вокруг звезды, восприятие ее света, многое у них связано со звездой. Есть законы иного порядка, иной величины. Они проникают сквозь вселенные. Любая планета пребывает не в одном лишь законе звезды, но во множестве иных законов. И в этих законах она — двойник. Наш мир — средоточие закона, объединившего миры Геи из разных вселенных. Суть этого закона ты поймешь не скоро. А теперь следуй за мной, Данила, я покажу тебе нашу землю.
После экскурсии Данила вновь встречает Цареграда и Пимского.
— Не заблуждайся, Данила, там я был именно алкоголиком, — улыбается Пим.
— А у меня стать алкоголиком не получилось, — сообщает Григорий.
— Интересно, какие здесь звезды? — спрашивает Данила, глядя вверх.
— Смотря откуда смотреть. Отсюда их никогда не видно.
— Даже ночью?
— Ночи здесь не бывает, — объясняет Пимский. — Только когда просыпается ностальгия по Гее, тогда наступают сумерки. Не забывай, то, что здесь видишь, — сплошь твое состояние.