Двойня для босса. Стерильные чувства
Шрифт:
На смену отчаянию вдруг приходит ярость. Я злюсь безумно. На себя. На свою слабость. Разве я сдавалась когда-нибудь? Всех поставленных целей достигала! А тут вдруг за полгода меня превратили в тряпку. Довольно!
Поднимаюсь, чувствуя, что от прилива адреналина в крови даже голова кружиться перестала. Расправляю плечи — и я готова противостоять Андрееву. Откажусь от эко, потом отправлюсь к Глебу и сообщу, что нам нужно расстаться. Дальше — новая жизнь…
Глеб… Он вообще искал меня этой ночью? Или был занят «сережкой»?
Стоит мне вспомнить о нем,
— Так, все оплатил, сделал, — доносится из-за ширмы запыханный голос Глеба. — Как у нас дела? Полчаса ведь прошло уже. Она приехала? Вам удалось уговорить ее? — с надеждой интересуется.
Уговорить? Меня? На эко? Все-таки перешептывался утром Андреев не с медсестрой… Звонил мне и упорно зазывал в клинику, скорее всего, по просьбе мужа, который приехал в назначенное время на эко, но не застал «инкубатор» на месте.
Подозреваю, что «Александр Николаевич. Сборы. Важно» успела рассказать «Глебушке» о своем промахе. И тот незамедлительно придумал новую многоходовку, чтобы затащить меня на эко.
Вот только… Зачем это ему?
— Эко не будет — выносит приговор Андреев.
— В смысле? — шипит Глеб. — Вы же обещали! Утверждали, что с такими «живчиками» обязательно все получится! Почти сто процентов давали. Какого…
Не имею привычки подслушивать, но сейчас затаптываю свою честность, не позволяя ей даже головы поднять. Я должна знать, что происходит за моей спиной!
— Дело не в «живчиках», как вы выражаетесь. Там все готово, — все тише и тише говорит доктор. — А вот у жены вашей, — заходится сухим кашлем, — преждевременная овуляция. Клетки вышли, извлечь их для оплодотворения уже невозможно. Пункция отменяется.
Краснею до корней волос, потому что понимаю, из-за чего произошла овуляция. Врач ведь предупреждал об осторожности. Однако минувшей ночью мне было не до нее…
— Значит, новый протокол, — не то спрашивает, не то приказывает Глеб.
— Нет, я за такое не возьмусь, — слышу скрип кожаного кресла, в которое, видимо, садится Андреев. — Хватит.
— Роман Александрович, — цедит муж.
— Жену пожалейте. Организм не выдержит, — в тоне доктора четко слышится злость.
— Да как вы не понимаете, ей нужен этот чертов ребенок! Дайте ей его и…
Вздрагиваю словно от удара током. Циничной фразой Глеб лишь подтверждает мои догадки: он никогда не хотел детей. По крайней мере, от меня. Прикрываю рот ладонью, чтобы сдержать обиженный всхлип. И не рассекретить себя раньше времени.
Андреев шикает, наверное, предупреждает Глеба о том, что я рядом.
Поздно. Я услышала достаточно.
Судорожно вздыхаю и покидаю, наконец, свое «убежище». Не удостоив Глеба даже взглядом, приближаюсь к рабочему столу Андреева. Он без напоминаний протягивает мне документы, в которых быстро ставлю подпись.
Прощаюсь легким кивком головы, мысленно посылая к дьяволу и врача, и всю его клинику. Разворачиваюсь резко и покидаю кабинет, едва не столкнувшись на пороге с медсестрой.
— Алисонька, любимая, — нагоняет меня Глеб уже в коридоре. — Где ты была?
Берет меня за локоть, но я грубо сбрасываю его руку.
— Потом еще киа твою разбитую привезли. Сказали, что эвакуатор водитель лично вызвал и адрес назвал. Значит, думаю, в порядке с тобой все. Я решил, что ты на глаза мне показаться боишься. Из-за машины… Да хрен с ней, Алисонька.
Замедляюсь и оборачиваюсь, чтобы посмотреть Глебу в глаза.
— Телефон зачем отключила? Я не спал всю ночь, — давит на жалость, но это чувство сегодня мне чуждо. — Маленькая, ну, что случилось? — переходит на ласковый шепот, от которого по телу разливается мерзкая дрожь. — Перенервничала перед эко? А оно еще и сорвалось, бляха, — рычит в сердцах.
— Ты серьезно сейчас? «Александр Николаевич» разве ничего тебе не сказал? — усмехаюсь ехидно и хлопаю ресничками.
Глеб меняется в лице. Мрачнеет. Понимает, о ком я.
Я была права: писклявая девица с одной сережкой передала ему наш разговор.
— Я тебе все объясню, милая! — произносит Глеб после паузы. — Не пори горячку! Поговорим…
— Уверен, что хочешь выяснять отношения здесь? В клинике? При всех? — бросаю последний аргумент, лишь бы муж, наконец, заткнулся.
Еле сдерживаюсь, чтобы не отвесить ему оплеуху. Прямо на лестнице между этажами. При случайных прохожих и зеваках.
У Глеба хватает ума не продолжать беседу. Я же ускоряю шаг, оставляя мужа позади. Не собираюсь слушать его оправдания, не хочу давать шанс. Мне всего лишь нужно домой, собрать вещи и переехать. Как можно дальше от предателя и лицемера, что уничтожил наивную, искренне любящую Алису.
Меня больше нет.
Выбираюсь из душного помещения клиники на свежий воздух. Хочу сделать вдох, но вместо этого легкие зажимает в тиски. Попадаю в плен убивающе-черного взгляда, который надеялась больше никогда не увидеть. И медленно погибаю…
Глава 18
Стас стоит, облокотившись спиной об корпус джипа. Делает затяжку, выдыхает сизый клубок дыма, в котором его красивое, но жестокое лицо кажется зловещим, и одним резким, немного нервным движением отбрасывает бычок в сторону. Складывает руки в карманы брюк и наклоняет голову набок.
Все это время не сводит с меня глаз, словно испепелить хочет. Обратить в камень. Чтобы потом разбить молотом в пыль.
Чувствую на своей пояснице ладонь. Ледяную. Чужую.
Убираю, потому что больше не могу терпеть ничьи прикосновения. Кроме одного мужчины, который никогда не будет мне принадлежать.
— Поехали домой, Алисонька, — суетится Глеб вокруг. — Я рено из автосервиса забрал. Давай, мое сокровище, идем к машине.
На ватных ногах спускаюсь с крыльца, делаю еще пару шагов, пошатывающихся, неуверенных. Будто под гипнозом. И замираю. Бросаю беглый взгляд на припаркованный у клиники автомобиль Глеба, опять перевожу на джип.