Двухголовая химера
Шрифт:
Четвертый маг, опытный охотник на ведьм и инквизитор, как раз стоял перед дверью в ночлежку и собирался войти, когда его смело с ног мощным взрывом. Чародей отлетел на противоположную сторону улицы и даже не успел вступить в бой, оставшись лежать под сорванной с петель дверью.
Воздух на грязной Малюжной улочке тотчас затрещал от возводимых магических щитов, а поверх этого шума раздался властный голос главного ловца ведьм и колдунов:
– Приготовились!
Из облака дыма, окутавшего дверной проём ночлежки, вышагнула высокая фигура - ученик квислендского
– Ну что, это всё?!
– крикнул колдун, и пламя с его пальцев потекло на брусчатку, оплавляя её.
– Дилетанты! Криворукие неумехи!
Он вышел уже почти на середину улицы, когда на него обрушилась слаженная атака сил Ордена. Магия Меритари устремилась к отступнику ливнем зелёных игл, стремясь дотянуться до кожи, глаз, чтобы обездвижить, смести сопротивление - но без толку. Квислендский изгой вскинул руку, мгновенно соткав вязкий туманный купол, и в этом куполе заклинание Ордена засело, как стрела в дереве.
«Он что, неуязвим?» - в испуге подумал один из адептов при виде столь уверенного отпора.
А отступник уже второй рукой раскручивал перед собой огненную воронку. Вокруг него на десяток шагов было пусто - отчего-то никто не спешил вступать с ним в рукопашную.
– Убожества!
– проорал чародей и забросил огненную воронку в туман.
Когда тот взорвался, зелёные иглы хлестнули во все стороны: бились стёкла, крошился камень, несколько адептов повалилось наземь, не успев защититься - их поразило собственное парализующее заклятие.
И вдруг отступник упал на одно колено, а из носа у него брызнула кровь. Увидев слабину врага, меритариты воспрянули духом, но изгой, случайно показав свою уязвимость, вовсе взбесился. Он вытер нос рукавом, сплюнул под ноги красным и взревел, точно сотня демонов. От этого крика не только маги Ордена, но и оказавшиеся неподалёку горожане вжали голову в плечи. Отступник же, отражая одиночные атаки, на глазах обрастал чешуёй и увеличивался в размерах; из его плеч выросла ещё одна голова, а руки и ноги обратились в мощные лапы с длинными острыми когтями.
Не веря своим глазам, адепты Ордена атаковали снова и снова - парализующими, оглушающими, усыпляющими плетениями, но призрачный щит отступника отражал их все. Спустя всего несколько секунд посреди улицы стояло чудовище высотой с трёхэтажный дом, всё покрытое толстой чешуёй, хвостатое, двухголовое; каждая из голов носила по костистой короне, а в широких безгубых пастях поблескивали плотные ряды игл-зубов. Эта неправильная, небывалая химера вдохнула полной грудью и обрушила на шиты атакующих два ярких пламенных потока прямо из зевов.
Грязная трущобная улица превратилась в поле битвы. И тем эта битва была хуже других, что в ней столкнулись не столько люди, сколько магические силы. Слепая мощь, которую так щедро разбрасывали сражающиеся, крошила стёкла, рамы, ограды и хрупкие постройки. Особо сильные удары корёжили даже брусчатку. На самой обычной улице города кипел небывалый магический бой, и всё живое - даже прячущиеся в темноте химеры - спешило убраться оттуда подобру-поздорову.
Спустя пару минут магического хаоса в щит чудовища ударил очередной луч света; призрачное поле вдруг вытянулось и исчезло. Следующий удар подхватил и проволок его по дороге, ударив в деревянный угол ближайшего дома. Отступник попытался встать, но его тут же ударило новой силовой волной. Изгой совсем по-человечески вскрикнул и после нового удара об стену обмяк. В довершение его фигуру окутало плотное сизое облако - и всё тут же стихло.
Уцелевшие маги Ордена переводили дух, внимательно наблюдая за рассеивающимся усыпляющим облаком. Самые смелые подошли ближе, чтобы осветить поверженного врага. Тот снова выглядел как человек, хоть и значительно хуже прежнего: лицо разбито, правая рука вывернута под неестественным углом, волосы сильно обгорели. Да и одежда теперь больше напоминала лохмотья.
Над телом склонился пожилой Волшебник с рябым лицом.
– Живой ещё, - резюмировал он.
– Давайте в Башню его, да побыстрее. Жеверр, головой отвечаешь за доставку. И следи, чтобы не сдох. Если что, сдохнешь следом. Подельничков его нашли?
– Ищут, - ответил другой чародей, с крючковатым носом и холёной бородкой.
– Советник, могу я доложить о поимке колдуна Архимагу?
Названный советником усмехнулся, стрельнув глазом в подчинённого, и покачал головой.
– Нет, Бардо, у тебя шанс уже был. Ты его прошляпил. Я поймал эту тварюгу, я и доложу. Ты лучше займись-ка поиском беглецов. Как найдёшь - на второй ярус их. Если найдёшь, конечно...
Худощавый Бардо отчётливо скрипнул зубами, но пререкаться не посмел и удалился выполнять приказ. Советник посмотрел ему вслед, а потом снова перевёл взгляд на добычу.
– Наконец-то с квислендским шабашем разобрались. Знать бы ещё, зачем они замок разнесли...
* * *
Голоса. Не знаю, слышал я их, или мой воспалённый разум их выдумал. Мир слился в мутную кляксу, а голоса гудели, заставляя эту муть дрожать, и мешали сосредоточиться на чём бы то ни было.
Было трудно дышать, хотелось пить, но ни один мускул не повиновался. Даже веки то открывались, то закрывались сами по себе. О том, чтобы подняться не было и речи - я не чувствовал тела, а боль словно заняла всё сущее, разбрызгалась по воздуху, по холодному твёрдому полу, на котором я лежал, по запахам, звукам и даже по свету, иногда обжигавшему глаза. Порой сознание возвращалось ко мне: я ощущал гнилостный запах и слышал равномерный стук, доносящийся откуда-то неподалёку. Потом всё смазывалось и снова растворялось во тьме.
То и дело перед глазами всплывали образы то Лины, то Дисса, то некроманта Муалима, державшего в руках наточенный до блеска серп. Временами всё заполнялось светом, и мне становилось так дурно, что даже вездесущая боль куда-то проваливалась вместе с остальными чувствами, и приходила блаженная не-жизнь.
Когда же я начал приходить в себя, но ещё не успел нырнуть в новый океан боли, появилась Она. Словно из ниоткуда приблизилась, коснулась моего лба ледяной рукой - и я ненадолго снова обрёл способность мыслить.