Двухголовая химера
Шрифт:
– Здравствуй, безымянный.
– Здравствуй, Малика.
– Мы встретились снова, - девушка в сером платье улыбалась мне.
– Как ты и говорила, - проговорил я.
– Я всё ещё не могу пойти с тобой.
– Для этого трудно найти время, - Малика заглянула мне в глаза с нежностью, словно лучшему своему любовнику.
– Но рано или поздно оно найдётся.
– То есть?
– Ты сам придёшь, когда настанет пора.
– Тогда зачем ты здесь?
– растерялся я.
– Чтобы ты не забывал обо мне, - снова улыбнулась девушка и тряхнула волосами.
–
– спросил я в недоумении, но Малика лишь весело, мелодично засмеялась и растворилась в мутнеющем зеркале уходящего видения.
* * *
Меня разбудила правая рука, которую простреливало болью от каждого вдоха. Эта боль казалась знакомой, привычной, и именно она сообщила мне, что я жив, а не барахтаюсь остаточной энергией в верхних слоях Эфира.
Окружающие холод и сырость также говорили в пользу того, что моё выступление на сцене жизни ещё не окончено - по крайней мере, пока. Руки были стянуты за спиной, тело затекло от долгого лежания в одной позе. Больших трудов мне стоило повернуться так, чтобы кровь снова разошлась по конечностям. Ещё больше усилий потребовалось, чтобы не закричать от боли в правом плече. Словно сустав напрочь раскрошился - такие примерно были ощущения.
Как только онемение чуть отступило, я сел, простонав сквозь зубы ругательство. Лицо опухло так, что один глаз заплыл и не видел вовсе. Язык прошёлся по губам - разбиты, но зубы на месте. Первый же глубокий вдох известил меня о сломанном нижнем ребре, а может и двух. Ноги - по какой-то нелепой случайности, не иначе - остались целы.
Разумеется, меня бросили в каземат. Два шага в длину и полтора в ширину - шкаф, а не камера. Потолок лишь немногим выше моего роста. Три грубых стены и прочная стальная решётка, сквозь которую руку-то до конца не высунешь. Снаружи - коридор, откуда на меня падал свет тусклого магического огонька. Решёток наподобие моей в этом коридоре было много - я не мог разглядеть, где он кончается.
«Вот скоты, - подумал я с досадой.
– Бросили как обычную шваль. Даже особой камеры не удостоили».
Не успел я как следует отойти от онемения, как меня начал бить озноб. И неудивительно, потому что раздели меня до самых портков, а подземелье никто и не думал отапливать. Вывихнутое плечо - а после осмотра я не сомневался, что это был именно вывих - напротив, горело. Хотелось сделать уже хоть что-нибудь, лишь бы согреться и избавиться от боли.
После боя, а точнее концерта, который я устроил для Меритари, сил у меня не оставалось даже на люмик. Теперь же я чувствовал, что какое-то количество энергии вернулось ко мне - значит, прошло немало времени. Я тут же попытался сплести обезболивающее заклинание, но ничего не вышло. Зато стену, к которой я прислонился, озарила тусклая вспышка.
«Понятно. Кандалы с жёлтым виртулитом».
С третьей попытки мне удалось встать. О колдовстве можно было забыть - камень глотал всю нестабильную энергию вокруг себя. Оставалось согреваться традиционными способами.
Я хотел попрыгать на месте, но при первом же прыжке ударился головой о потолок. Плечу это тоже не понравилось; от двойной вспышки боли я зашипел и вернулся в сидячее положение.
В камере напротив послышалось шевеление. Сначала я подумал, что там копошатся крысы, но потом услышал кашель.
«Значит, я тут не один. Если повезёт, этот заключённый видел, как меня бросили сюда».
– Эй, дружище!
– позвал я негромко.
– Живой?
Ответом мне была тихая ругань на незнакомом, но понятном языке.
– Тебя за что сюда?
– я продолжал настаивать на диалоге.
В камере снова закашлялись, завозились, и к решётке прислонилось худое лицо молодого парня с тёмными глазами и рыхлым носом. Я разглядывал лицо, лицо разглядывало меня. Что-то в нём было не так, но мне некогда было в этом разбираться.
– Не твоё дело, - вымолвил парень на чистом Локуэле и с интересом спросил: - А ты что, отступник что ли?
– Он самый. Как узнал?
– Ну, у меня обычные кандалы, - он позвенел цепями, - а у тебя с виртулитом. Значит, маг.
– Верно, - выдохнул я и поморщился.
– Давно меня притащили?
– Не знаю. Солнца отсюда не видно. Давненько, может, сутки.
– Где мы?
Парень усмехнулся, и в глазах его мелькнул странный огонёк:
– В казематах, сам что, не видишь? Под Башней Меритари.
– Отлично, - сказал я.
– Это я по адресу.
Мой собеседник ничуть не удивился такому повороту и ещё раз усмехнулся. Он вообще пребывал в подозрительно хорошем настроении. И чем больше я на него смотрел, тем больше настораживался от его вида. Уж слишком чистый и непобитый. Даже подбородок гладко выбрит.
«Неужто Меритари бросили сюда своего, чтобы вытянуть из меня какую-нибудь информацию? Ну что ж, пусть попробуют».
– Да ты не переживай, ты тут ненадолго, - сказал парень.
– В этих камерах дольше недели не сидят. Обычно три-четыре дня - и на костёр.
– Откуда знаешь?
– Застал твоего предшественника.
– А сам-то давно сидишь?
– Не шибко.
– Не очень-то ты обеспокоен, - заметил я.
Узник вздохнул и отстранился от решётки, скрывшись из виду.
– А меня они не смогут убить.
– Почему это? В огне не горишь?
– Угу. И в воде не тону. Я бессмертный.
Я засмеялся его шутке и зашипел, потому что снова прихватило бок.
– В отличие от тебя, - добавил мой невидимый собеседник.
– Тебя тут боятся. Слышал, ты устроил им хорошую трёпку. Так что тебя наверняка скоро прикончат. Вон, послушай, уже кто-то идёт.
В коридоре раздались шаги. Быстрые, уверенные, чёткие. Хозяйские.
Я вздохнул и прикрыл глаз. Истощение давало о себе знать - захотелось спать.
Посетитель остановился перед моей решеткой и замер. Никто меня не окликал, не открывал замок и вообще ничего не происходило. Заинтригованный, я снова открыл глаз.
В коридоре стоял невысокий человек в балахоне из хорошего материала, с непропорционально большой головой, высоким лбом и маленьким носом. Я с некоторым трудом, но узнал его - это был Вернон Фельедер, бывший ученик Литессы Фиораны, нынешний архимаг Ордена. До этого мне удалось увидеть его лишь один раз, но эта физиономия хорошо мне запомнилась.