Двуликий Янус
Шрифт:
– Не расстраивайся, мой мальчик. Этим людям нечего терять, кроме своих жизней. А у тебя есть Анхель. Им не понять, что потерять родного человека страшнее, чем потерять свою собственную жизнь. Поэтому борись, мой мальчик, и не обращай внимая на пустые слова.
И Януш брал себя в руки и из последних сил поднимал за спиной серые облетевшие и поломанные крылья…
==========
Прошла холодная малоснежная зима. Ей на смену пришла весна, пригревая нас нежными теплыми лучами солнца. Вместе с ней ко мне вернулась надежда на скорые перемены. Это странное предчувствие долго не давало мне заснуть. Я лежал на жесткой кровати, прислушиваясь к теплому дыханию Януша на моей шее, и мечтал о цирке. В моей голове крутились сотни разных интересных номеров, которые мы сможем сделать с моим милым богом, и я засыпал с улыбкой на губах.
Иногда меня будил сильный кашель с соседней кровати. Тогда я вскакивал и, прихватив с собой кружку, бежал к помятому чайнику с водой.
– Деда… – шептал я, стоя у кровати старика Захара. – Попей! Ты опять кашляешь.
– Спасибо, внучок! – улыбался мне старик, делая несколько глотков воды. – С таким помощником, глядишь, я и до лета дотяну.
– Дотянешь, деда! – говорил ему я, гладя рукой его жесткую седую бороду.
Однажды холодным весенним утром к нашему серому строю на перекличке вышел толстый лысоватый зверь. Он обвел нас холодным взглядом бесцветных глаз и что-то тихо сказал другому зверю. Тот кивнул и громко произнес:
– После вечерней переклички главным по баракам подойти к новому начальнику лагеря господину Хейлеру.
– Ну что, тварь немецкая, нового начальника окучивать будешь? – услышал я змеиное шипение за спиной.
– Конечно, будет, – ответил ему другой голос. – Потрясет перед ним своими сиськами, тот его и мальчонку на курорт опять отправит!
Я сжал кулаки и, чуть отойдя назад, со всей дури наступил обидчику на ногу. Тот, видимо, хотел толкнуть меня в спину, но не посмел, потому что как раз в этот момент мимо нас проходил новый начальник лагеря. Он на секунду остановился
Этой же ночью я снова проснулся от звуков страшного кашля. Старик полусидел на кровати, вытирая рот красной от крови тряпкой.
– Ты поранился? – спросил я у деда, поднося ему воду.
– Ну, можно и так сказать, – слабо улыбнулся мне дед Захар, чуть приоткрыв серые потрескавшиеся губы. – Только рана у меня внутри. Поэтому и кашляю с кровью.
Я снова лег к себе и увидел сидящего на своей кровати Леха. Тот что-то писал на клочке бумаги, слюнявя языком химический карандаш.
– Ты чего не спишь, Лех? – шепотом спросил проходящий мимо него из уборной Михай.
– Да вот, начальник лагеря задание дал, – ответил Лех, оглядываясь по сторонам. – Он недоволен. Лагерь переполнен. Им не нужно столько работников. Поэтому он распорядился переписать всех слабых и больных.
– Зачем? – насторожился Михай.
– Их переведут в другой лагерь, – коротко ответил Лех.
– Ты, главное, меня в этот список не впиши, – сказал Михай, залезая на второй ярус. – Я еще крепкий. Пригожусь.
Наутро я забыл про этот разговор, потому что нас с Янушем, как и всех остальных, послали на основное производство. Я до сих пор не знаю, что оно производило. Это был огромных цех, в центре которого гудели большие станки. По краям стояли столы, за которыми сидели люди с наждачными листами в руках и шкурили какие-то железные детали.
Нас с Янушем определили убирать цех от железной стружки и пыли. Варежки, которые нам выдали, оказались рваными, поэтому наши руки уже через час были покрыты глубокими царапинами.
Но я обрадовался новому заданию. Я решил, что мы прошли один этап конкурса, а теперь приступили ко второму.
Но этот самый второй этап закончился так же неожиданно, как и начался.