Двуликий Янус
Шрифт:
На сцену вышел человек в длинном голубом плаще, усыпанном серебряными звездами. Он передвигался, низко опустив голову и накрыв ее плащом. Когда же он скинул с себя голубую ткань, зал ахнул. Посреди манежа стоял абсолютно черный человек. На нем был обтягивающий костюм, по которому распластались языки пламени, а на голове – яркая чалма. Следом за ним появилась женщина удивительной красоты. Ее стройное тело было одето в длинное струящееся платье такого же голубого цвета, как и плащ факира.
– Обычный негр, – разочарованно заметил внук.
– Это сейчас встретить на улице эм… афроамериканца можно везде, а в то время увидеть чернокожего человека было редкостью.
– А женщина? Она была просто красивой? – спрашивает меня внучка.
– Да. И природа даже немного перестаралась с ее красотой. Из глубокого выреза платья, как и положено у настоящей женщины, виднелись холмики груди. Вот только их был три. Но поверьте, это вовсе не портило ее красоты.
Она протянула черному повелителю огня небольшую палочку и поднесла к ней зажженную спичку. Кончик палочки вспыхнул. Факир дунул на нее, и из его рта вырвался сноп огня. Свет погас, и Шафир стал размахивать горящей палочкой. Он рисовал в темноте огненные узоры и загадочные вензеля, а потом поднес палочку ко рту и… проглотил огонь.
Он жонглировал горящими булавами, выписывал пируэты в воздухе подожженным с обеих сторон посохом и крутил на себе горящий обруч.
– А что же повелительница воздуха? – внучка от нетерпения ерзала на диване и мяла в руке небольшой шарик из фантиков.
– Когда Шафир закончил свое выступление, в центр манежа вышла она. Из-под купола вниз спустились качели. Прекрасная София отстегнула от платья юбку и осталась в одном голубом трико. Схватившись за планку одной рукой, она взмыла в воздух, прихватив с собой плащ факира.
Она летала под самым куполом цирка, делая сложные перевороты. Ее руки отрывались от качелей, когда она делала в воздухе сальто. Под конец номера она распахнула за своей спиной плащ, зацепилась стопами за планку и, сделав несколько кругов над ареной, опустилась точно на руки факиру.
– И наконец, гвоздь нашей программы… – сказал хозяин и, сделав паузу, громко выкрикнул: – Великий и прекрасный… Бог времени… Повелитель птиц… Встречайте! Двуликий Янус!
========== Глава 5 ==========
– Дед, а кто такой Двуликий Янус? – спрашивает внук, откладывая телефон, который, видимо, схватил по инерции. – Я бы загуглил, но интернета нет.
– Янус – бог из римской мифологии. Двуликий бог дверей, входов, выходов, различных проходов, а также начала и конца. Его изображали с двумя лицами, обращенными в противоположные стороны, к прошедшему и будущему.
– Я видела такого уродца в кино. У него второе лицо было на затылке, – передергивает плечиками внучка. – Неужели ты видел такое в реале?
– Потерпи немного, майн либхен, и ты поймешь, что бог не может быть уродцем.
Свет над манежем погас, и по небольшому залу запорхали птицы, как в волшебном фонаре. И на их фоне под самым куполом я увидел его. Он висел, широко раскинув руки, и за его спиной тихо шуршали два больших крыла. Его тело было разделено костюмом напополам, как на афише. Одна половина была одета в легкое голубое платье, а вторая – в черный смокинг.
Янус закрутился вокруг себя и стал быстро падать вниз. Слабый свет прожектора метнулся вслед за ним. Зал ахнул, но я не испугался за него. Я знал, что он не разобьется, ведь у него были крылья. И я оказался прав.
Как только он почти долетел до манежа, свет погас, а когда он вспыхнул снова, мы увидели висящего в нескольких метрах от манежа юного бога.
– Он на веревках висит, – снова выкрикнул с места надоевший всем выскочка.
На манеж вышел хозяин цирка и провел своей тростью над головой Януса и под его ногами, показывая всем, что веревок нигде нет.
– Это называется левитацией, – уверенно кивает головой внук. – Я читал где-то про такой фокус. Правда, так нигде и не нашел его секрета.
– Левитировать умеют буддийские монахи, – откликнулась моя милая всезнайка. – Только я тоже не нашла, как они это делают.
– Я тогда ничего не знал ни про буддийских монахов, ни про левитацию. Я просто с восторгом смотрел на парящего над манежем бога.
– Так в чем было его уродство? – не сдается внук.